Господин Мэй фактически так поступил со всеми, кто был рядом. С кем-то больше, с кем-то меньше. Кого-то не выбросил, а аккуратно отставил, от кого-то отстранился сам или сделал все, чтобы это произошло. Кому-то повезло не быть разбитым, но все были использованы (может кроме Фэй Лю). Даже Цзин и Чэнь.
ооо вот это ты гениально сказала! А я б уточнила - не даже Цзин и Чэнь, а _особенно_ Цзин и Чэнь! Вот уж кому досталось любя, но по полной.

*Bacca*, просто они самые близкие, а близким всегда достается всего больше...

Я в курсе, об этом еще советские барды пели.

Чеди,
Тем более давления практически и нет. Есть желания принца Юя, которые разделяет господин Мэй, только он не в силах в этом себе признаться. Гордость и гордыня не позволяют. Ну, противодействие похитителю.
Знаешь, мне кажется, что какой бы кинковой ни казалась ситуация, для любого человека с достоинством ограничение свободы и принуждение к сексу оскорбительно. Как бы легко ни относились к ситуации люди определенного исторического времени и менталитета.
К тому же, даже если желания МЧС и Юя совпадают, МЧС не из тех людей, которые говорят "нет", имея в виду "поуговаривай меня". Пусть он и спокойно смотрит на то, чтобы просто дать в использование свое тело - а попутно еще и "разрядившись", чего у него не было почти 14 лет, грубо говоря - он все равно находится в ловушке. И это напрягает.

Разглядеть человека в человеке порой очень сложно. Особенно в человеке, которого ты собирался изначально использовать, а потом разбить и выбросить.
Согласна. Господин Мэй фактически так поступил со всеми, кто был рядом. С кем-то больше, с кем-то меньше. Кого-то не выбросил, а аккуратно отставил, от кого-то отстранился сам или сделал все, чтобы это произошло. Кому-то повезло не быть разбитым, но все были использованы (может кроме Фэй Лю). Даже Цзин и Чэнь. Об остальных молчу. Особенно о тех, кто был только инструментом и не более.
На мой взгляд, проблема еще и в том, что МЧС этому процессу сближения активно препятствует, в меру сил. Он не хочет сходиться с Юем ближе и с удовольствием подмечает в нем отрицательные черты, чтобы убрать впечатление от положительных

Ужасно хочется чтобы господин Мэй признался хотя бы себе, что все не так просто.
боюсь, даже если он признается, это не принесет особого удовольствия
он примет, поставит галочку и станет думать, что именно из этого следует
у МЧС большой опыт работы с личными катастрофами)))

*Bacca*,
ооо вот это ты гениально сказала! А я б уточнила - не даже Цзин и Чэнь, а _особенно_ Цзин и Чэнь! Вот уж кому досталось любя, но по полной.
да, обоих очень жаль

кот Мурр, увы, да

продолжение 15.1- Разумеется, вы не понимаете, - ответил принц Юй удивительно легким тоном. - Я с удовольствием объясню вам.
Его ладони сжали плечи, не позволяя дернуться, и Чансу настороженно замер, когда рядом зашелестела ткань: принц Юй опустился рядом на колено, прижался грудью к спине и принялся объяснять - в полный голос, даже не шепотом!
- Видите ли, Чансу, будь вы искушены, после сделанных мной намеков и полноценного предложения вы бы поняли, сколько раз в гостях у вас я мечтал, чтобы моя осада завершилась успехом, - начал он. - Как мне хотелось снять с вас ваши меха и уложить на них прямо там, на помосте среди свитков и книг, так, чтобы ваши пальцы согрелись от внутреннего жара.
Чансу невольно сглотнул, но продолжал упрямо смотреть в сторону, пока принц Юй перечислял дальше.
- Меня радовала ваша узкая дневная кровать - знак того, что никого кроме вас на ней не было. Я хотел бы устроиться с вами в беседке, увитой виноградом, и, пока вы держитесь за перила, провести ладонями по вашим бедрам, прикоснувшись к самым нежным и сладким местам...
Принц Юй говорил, и его голос словно возвращал Чансу к их встречам в усадьбе Су - только теперь перед глазами разворачивалось то, как они могли бы пройти. Стоило признать, что выбранная тактика оказалась ошибочной: вместо того, чтобы остудить желание принца Юя, Чансу, похоже, лишь подстегнул его. Но отступить сейчас значило выдать стратегический замысел, признавая за собой видимость серьезности.
И проиграть еще больше.
- Ваше высочество обладает столь богатой фантазией, - произнес Чансу вслух, - что может поспорить изяществом нарисованных картин с лучшими художниками древности. А продемонстрированный дар красноречия как раз напомнил мне одно из изречений…
Губы скользнули по мочке уха, и Чансу торопливо замолчал, желая скрыть, что горло перехватило.
- Сколько сегодня вас нежила истома, дорогой советник? - вкрадчиво спросил принц Юй, одной рукой продолжая придерживать за плечо, а вот второй скользя по груди. - Знаете, какого труда мне стоило оторваться от вас утром - особенно когда ваше тело уже распробовало наслаждение?
Тяжелая дорогая ткань, к тому же, уплотненная вышивкой, скрадывала большую часть ощущений, даже все еще чувствительные соски едва отзывались на нажим. Но Чансу все равно поймал руку принца Юя и аккуратно отвел ее в сторону.
- Вы, ваше высочество, очень занятой человек. Полагаю, утром вас увели отсюда неотложные дела, которым вы посвятили свое время. Дозволено ли мне узнать, были ли вы во дворце сегодня?
Принц Юй сделал обманное движение - неожиданно ловко! - и перехватил руку Чансу за запястье. Позволил тяжелой ткани сползти на плечо и прижался губами ко сгибу локтя, тревожа поцелуями нежную кожу.
- Сегодня я ездил к вам домой, - прикосновение обжигало, Чансу отвернулся, стараясь не показать своей реакции - и пропустил удар с неожиданной стороны.
Принц Юй скользнул пальцами свободной руки в ворот платья, безошибочно находя сосок даже под слоем ткани.
Чансу пробила крупная дрожь. Он невольно закусил губы и опустил голову, пытаясь совладать с ощущениями, а потом медленно выдохнул, осознав, что испугался зря - голова по-прежнему оставалась ясной, а соски... Им просто сильно досталось накануне.
Облегчение было настолько велико, что Чансу даже не сразу осознал, что именно ему ответили.
- В усадьбу Су? - переспросил он, моргнув. - Но зачем?
- Я же упоминал, что проводится расследование смерти Ся Цзяна? - принц Юй поднял голову, как будто заинтересовавшись вопросом, даже позволил Чансу опустить руку, чтобы рукав снова скрыл кожу. А потом дотянулся до посеребренного шнура, удерживающего пояс, и ослабил его в два движения. - Я выступил защитником ваших людей, особенно маленького телохранителя, чтобы Цай Цюань не повесил на них вину. Сегодня был первый допрос.
Что?! Фэй Лю подозревают в убийстве Ся Цзяна?
- Не волнуйтесь так, - должно быть, он слишком напрягся, а принц Юй заметил. - Ваш мальчик в этот момент был в другом месте, вместе с человеком по имени Чжэнь Пин, и тому тоже есть свидетели.
Чансу выдохнул. Фэй Лю в безопасности, а то, что принц Юй явно настроен подмять под себя союз Цзянцзо - это имело бы значение, будь сам Чансу действительно мертв. Но вот если охрана резиденции привыкнет к мысли о том, что бойцы союза им не враги… Сяо Цзинхуань сам открыл лисе ворота на птичий двор.
Хотя было в этом и то, что беспокоило - странное ощущение уязвимости, возникшее от образа принца Юя, прикрывающего бойцов союза своей властью, так же, как он сейчас обнимал самого Чансу. Настойчивая близость, обманчивый уют, который скрывал под собой чужую власть… Чансу подавил дрожь.
- Благодарен вам за защиту моих людей, ваше высочество, - выговорил он, аккуратно пытаясь высвободиться. - Цай Цюаню оказалось достаточно этой беседы, или будут еще?
- Я настоятельно советовал ему оставить ваших людей в покое, - ответил принц Юй, почти выпустив его из рук, а потом вновь притянув к себе. - Хотя они невероятно злы на Ся Цзяна, тот уже мертв и не может ответить за свои злодеяния еще раз.
- Я тоже сожалею об этом, - ответил Чансу, думая совершенно о другом сейчас. - Ся Цзян заслуживает смерти тысячи порезов, а не простого перелома шеи. Хотя я бы не был так уверен...
Еще утром он не мог принять того, как легко, пусть и при помощи вина, возбуждающего страсть, принц Юй сумел добиться отклика от привыкшего к воздержанию тела. Но происходящее сейчас ощущалось куда более опасным. Словно без спасительной дистанции и брони отлично защищенной усадьбы не только сам Чансу сделался уязвимым, но и его люди и дела оказались достижимы. Сяо Цзинхуань нашел щель в защите и умудрился превратить положенные обычаем соболезнования в тропку, позволившую приблизиться к людям союза вплотную.
- Вы прекрасны, когда погружаетесь в размышления, Чансу, - горячие губы трогали висок, а ладони скользили по груди, напоминая, в чем именно еще заключалась подобная власть. И именно их вина была в том, что Чансу опять тряхнуло дрожью.
- Ся Цзян не мертв, - Чансу нанес удар словами так же, как когда-то давно бил мечом - метя под броню, под ребра, в самое сердце врага, а в следующий миг опомнился, осознав, что он больше не воин, не боец, а всего лишь стратег и интриган, чей разум хватается за любую новость, за любое движение мысли, неважно, кто ее принес. - В этой истории слишком много двойников.
Вот, так должен был звучать голос у человека, который слишком привык учить, объяснять, убеждать.
- Я все ждал, когда вы это произнесете вслух, - с жаром шепнул принц Юй, и Чансу скрипнул зубами.
Кто бы мог подумать, что вблизи пятый принц окажется так опасен! Своей вкрадчивой нежностью, подлинным желанием принять участие в остальной жизни Чансу и без колебаний влезть в дела, которые его не касались. Рогатины, которая могла бы вышвырнуть из дома проникшую внутрь змею, у Чансу больше не было - и сейчас он чувствовал себя так, словно вокруг все сильнее сжимались исполинские кольца.
Пожалуй, даже навязанная страсть при таком раскладе была куда предпочтительнее. Хотя и она, как ядовитый туман, с каждым глотком воздуха все сильнее отравляла тело. Словно Чансу было мало проклятия яда Огня-Стужи!
Но реакция принца Юя на слова о Ся Цзяне была сейчас куда важнее остального. Чансу даже забыл настойчивые, будоражащие прикосновения, мгновенно перебирая в уме выводы и возможные последствия услышанного.
Сяо Цзинхуань слишком спокойно признался в том, что сам думал о возможном обмане Ся Цзяна. Но почему? Неужели Чансу намеренно вводят в заблуждение разрывом между союзниками, и на самом деле за стенами павильона Танцующих журавлей Ся Цзян по-прежнему пытается изменить ход событий? Так же, как когда-то сломал предназначенный для Великой Лян путь, лишив принца Ци возможности стать императором?
- Похоже, вы рады, что глава Ся жив, - произнес Чансу и повел плечами, обозначая желание освободиться от объятий. - Неужели могущественный союзник оказался снисходителен к вашей приверженности весенним удовольствиям, из-за которой вы не вернули ему арестованного?
Он нарочно провоцировал принца Юя на резкость, переводя разговор в политическую плоскость - подальше от жаркого плотского желания, которое могло захлестнуть разум.
- Вы думаете о нем слишком хорошо, - усмехнулся в ответ Сяо Цзинхуань. Его рука, удерживающая Чансу поперек живота, снова напряглась, прижимая теснее, и Чансу возблагодарил обычай, предписывающий принцу крови не меньше четырех-пяти слоев одежды. - Был бы он жив, он постарался бы добраться до вас, чтобы вырвать из ваших уст нужные ему признания. Только так он смог бы вновь подняться высоко, но...
Чансу никогда не считал принца Юя ни простаком, ни дураком. Да, тот был излишне склонен доверять тем, кого посчитал своими людьми, чрезмерно стремился к власти ради самой власти, но его цепкий изворотливый ум позволял просчитывать последствия многих решений - и если Чансу бы не обманывал его, подсовывая спорные, часто обернутые в заумную ложь выводы, пятый принц не растерял бы своего влияния. Отнюдь нет. Император не просто так прислушивался к мнению принца Юя, что бы ни говорилось о равновесии сторон при дворе самим Чансу.
- Вы считаете, что есть еще "но"? - все же скептически уточнил он и вновь удержал его высочество за руку, не позволяя начать себя гладить.
Сяо Цзинхуань коротко рассмеялся.
- Но он действительно мертв, я уверен в этом, - шепнул он потом, обдавая ухо Чансу жарким дыханием. - А отец-император не желает и слышать о Ся Цзяне, даже приказал Цай Цюаню сделать один общий доклад после завершения расследования, а не сообщать о процессе.

продолжение 15.2 Чансу только усмехнулся в ответ, без стеснения намекая на то, как слепо верил ему самому пятый принц.
- Вы, как всегда, слишком доверчивы, ваше высочество, это едва не погубило вас. Император подозрителен; чем дальше, тем более велик шанс, что он захочет выяснить, ради чего же Ся Цзян устроил подобное представление, чем ему так помешал скромный ученый, что он рискнул убить Су Чжэ, но не позволить ему заговорить перед лицом императора. - В горле пересохло. Блюдо с мандаринами стояло на краю стола, и, потянувшись в его сторону, Чансу с затаенной радостью обнаружил, что принц Юй не стал препятствовать движению. Тонкая шкурка с легкостью порвалась под пальцами, Чансу быстро очистил мандарин, а потом положил в рот сочную дольку и только потом продолжил. - А Ся Цзян знает это куда лучше вас. Он уже убедил всех, что мертв, его больше не ищут - и теперь он может ждать. Ждать до тех пор, когда его лазутчики во дворце не донесут ему, что император хотел бы услышать и то, что ранее слушать не пожелал.
Он разломил мандарин, отсоединяя еще дольку, но тут принц Юй ухватил руку Чансу за запястье и потянул к себе. В следующий миг теплые губы коснулись пальцев, забирая дольку в рот, и Чансу невольно вздрогнул.
- Ся Цзян мертв, мой дорогой советник, - как ни в чем не бывало продолжил принц Юй потом. - Баньжо пробралась в холодный подвал министерства наказаний. Она видела тело. Этот, как вы сказали, могущественный Ся Цзян лежит под дешевой холстиной совсем голый, и шея его действительно свернута на бок, словно у курицы.
Чансу приподнял брови и чуть склонил голову, не скрывая иронии.
Даже для принца Юя, склонного не замечать неприятных вещей и, возможно, увлеченного сейчас весенними утехами, подобная слепота отдавала беспечностью. Имея возможность - и не проверить тело самому? Даже если Цай Цюань не желал допускать кого-то к расследованию, запретить циньвану с семью жемчужинами увидеть мертвое тело он не посмел бы в любом случае.
- То есть, вы не видели тело сами, ваше высочество? - осведомился Чансу, поворачиваясь к принцу Юю лицом. - Вы знали Ся Цзяна лично, вы рискуете своим будущим в случае, если он проберется сюда, а ваша так называемая охрана его не остановит… Не остановит, не смешите меня! - Сяо Цзинхуань едва заметно дернул уголком рта, и Чансу уже не сомневался в выводе. - И при всем этом вы не нашли времени проверить тело лично? Доверились хуаской девке, которая уже не раз ошиблась? Право же, я разочарован.
Ложь с легкостью слетела с языка. Чансу испытывал не разочарование, а радость, практически триумф! План освобождения Вэй Чжэна, устранения Ся Цзяна и лишения влияния принца Юя сработал полностью. Доклад императору о намеренном поджоге мастерской фейерверков легли на удобренную подозрениями почву в точности, как предусмотрел Чансу. И сговора своего сына с главой Управления Сюаньцзин его величество уже не простил!
Получалось, Сяо Цзинхуань тоже заперт в собственном доме, как и Цзинъянь. Но тогда… почему он присутствовал при допросе в усадьбе Су? Или это была ложь?
- Она могла солгать, я допускаю, - кивнул принц Юй, а потом вновь поймал ладонь Чансу, потянул к своим губам и тронул пальцы легким поцелуем. - Но в данном случае я доверяю Цай Цюаню, который обязательно докопается до правды. Мне стоит лишь немного подождать. В приятном мне обществе.
Чансу не стал отнимать руку, как и напоминать о том, что сам он пребывает здесь не по собственной воле - это выглядело бы либо кокетством, либо бессмысленной жалобой.
- Поэтому вы проиграете, ваше высочество, - с удовольствием выговорил он, глядя принцу Юю в лицо. - Один удачный ход поколеблет ряды, но не способен переменить ход всей партии. Вы слишком беспечны и склонны ценить свои удовольствия в ущерб делу. А я... я подожду.
- Продолжайте, Чансу, - но тот лишь улыбнулся и благосклонно наклонил голову он. - Мне всегда приятно послушать вас. Особенно, когда вы сидите так близко.
В следующий миг пояс распустился окончательно, змеей соскользнул с платья и, подчинившись руке принца Юя, отлетел в сторону, на редкость доходчиво объясняя, что еще тот хотел бы услышать.
Стоны. Просьбы. Мольбы.
Как в прошлую безумную ночь.
Чансу на миг прикрыл глаза, но никто и не обещал, что все получится сразу и без усилий.
- Я сказал все, что хотел, ваше высочество, - устало вздохнув, он снова повернулся к рабочему столу и принялся разминать пальцы, давая понять, что намерен вернуться к изучению трактата.
Чансу надеялся, что принц Юй, раздраженный отсутствием интереса и уязвленный в политических амбициях, покинет павильон. Эта перспектива стоила необходимости посидеть некоторое время с развязанным поясом.
Рядом зашелестели одежды: похоже, принц Юй действительно поднимался с места.
- Как удачно, что я приказал доставить вам не только платья, Чансу, - негромко произнес он, снова начиная гладить Чансу по плечам - не спеша, почти ненавязчиво. И Чансу вполне смог бы вынести подобную ласку, если бы в голову не лезли другие воспоминания.- Ведь позабудь я о не менее важных мелочах, разве сумел бы я сделать вот так?
Принц Юя потянул из заколки, скреплявшей прическу, опорную шпильку, а потом аккуратно положил серебряную коробку, прихотливо украшенную эмалью, перед Чансу на стол.
- Давно хотел это сделать, - освобожденные волосы рассыпались, подчиняясь пальцам, что мягко распутали затылочную косу, стекли на плечи, а принц Юй все продолжал перебирать пряди, лаская под ними кожу, и от интимности этих прикосновений Чансу вдруг бросило в стыдный жар.
Принц Юй словно задался целью нарушить всевозможные запреты и традиции, начав с неприличной наготы в постели, а теперь позволял себе то, что подобало только супругам. И, должно быть, Чансу был проклят не только ядом Огня-Стужи, гибелью родителей и потерей родового имени, раз кровь побежала по жилам быстрее - и совсем не от гнева.
- Отпустите... мои волосы, - расслышав в своем голосе уже знакомую хрипотцу, он едва не сбился с мысли. Только бы вернуть самообладание и не выдать предательской слабости! - Остального вам недостаточно? Похоже, вас так забавляет игра с лживым советником, что вы раз за разом напоминаете об отведенном мне положении?
- Сегодня вы начали первым. Готовность играть в новые игры можно только приветствовать, дорогой советник, - почти мягко ответил принц Юй. Он чуть потянул за волосы, и Чансу задержал дыхание. - Но не обижайтесь так громко, если терпите поражение из-за неверно выбранной тактики.
- Что ж, поскольку… - Чансу сглотнул и начал снова, - поскольку ваше высочество и впрямь относится ко мне, как к игрушке, мне следует, наконец, выучить новый урок и умолкнуть.
- А мне, напротив, очень нравится ваш голос, - напомнил Сяо Цзинхуань, сдвигая с плеч Чансу верхнее платье. - Вы лишите меня части удовольствия, если будете молчать. Но, с другой стороны...
Он вдруг прижался к спине Чансу грудью, стремительно опустившись на колени и обхватывая руками, а ладони, скользнувшие по груди, развели полы сильнее, готовясь извлечь тело из жестких, спасительных одежд, словно моллюска из раковины.
- Вы ведь обещали не лгать мне относительно желаний вашего тела, Чансу, - прошептал принц Юй ему на ухо. - Пусть от неискушенности в весенних удовольствиях ваша логика оказалась ошибочна своей негибкостью, не стоит обвинять меня в своем поражении, дорогой советник.
Чансу уже и сам понимал, что только подлил масла в огонь. Сяо Цзинхуань сейчас не просто обнимал, жарко шепча на ухо невозможные слова - он словно обволакивал пониманием, желанием и страстью. Чансу словно затягивало в зыбучие пески, но не пытаться спастись он не мог, даже понимая, что намек на возражение сделает победу принца Юя только слаще.
- Если ваше высочество считает, что тот, кто больше десяти лет и не помышлял о плотском удовольствии, останется безучастным к ласке, то вы ошибаетесь, - выдохнул он, стараясь не вздрагивать, когда ласкающая ладонь сползла к паху. - Но разум и воля стоят выше желаний тела, иначе бы люди уподобились животным и предки отвернулись бы от потомков.
- Вы заговорили о природе вещей? Неужели прошедшая ночь так напугала вас? - улыбку принца Юй Чансу почувствовал чуть ли не кожей. - Вы отрицаете саму возможность того, что возжелали плотской страсти? Ищете способ сказать себе, что это были не вы?
Он приблизил губы к самому уху и зашептал, даже не зная, что творит с Чансу каждая фраза:
- Боитесь вспоминать, каким вы были в моих объятиях? Как страсть плавила ваше тело и заставляла просить о ласке? Как вы желали, чтобы я взял вас, утолил плотский голод... - ладонь принца Юя сместилась на задницу Чансу, на миг сжала ее, а потом пальцы вдавились между ягодиц, - ...здесь?
Чансу остро ощутил отсутствие нательных штанов - и пусть сейчас плотные ткани прятали тело, защищая от откровенных ласк, становилось понятным, что долго так продолжаться не будет. Но все же...
- Что вы будете делать, ваше высочество, - спросил он, - если без возбуждающих снадобий и курительных смесей, усиливающих желание, мое тело останется безучастным к вашим ласкам? И окажется, что вчерашняя ночь - всего лишь обман?
Но удар прошел словно мимо: вместо того, чтобы разозлиться, принц Юй почти сочувствующе шепнул, лаская Чансу уже своим голосом:
- А что станете делать вы, если всего этого не найдется? Если курительные смеси окажутся всего лишь успокаивающим сбором для спокойного сна, иглоукалывание - заботой о вашем здоровье, а массаж и применяемые масла - лишь средствами восстановить тело?
Никогда раньше Сяо Цзинхуань не лгал ему так достоверно - так, что Чансу не в силах был усомниться в сказанном, не находя и малейшей зацепки.
- Что вы станете делать в холодной постели вашей усадьбы, дорогой советник, когда придут весенние сны? - принц Юй убрал руку с задницы, и Чансу вдруг стало холодно. - Сны, в которых ваше тело будет просить о пламени?

продолжение 15.3 Он на мгновение даже ужаснулся нарисованной картине и не обратил внимания на шелест тканей. А потом было уже поздно: принц Юй приподнял сзади подолы платьев и погладил пальцами ложбинку между ягодиц - уже без каких-либо преград.
- Вас бросило в испарину только от моих слов? - Чансу с ужасом осознал, что его высочество прав.
Разум оглушила перспектива, что принц Юй может оказаться единственным человеком, на которого не действует проклятие яда Огня-Стужи. И пытка призраком удовольствия могла оказаться куда страшнее, чем год бесконечной боли в горах Ланъя. Тогда он хотел, чтобы все, наконец, закончилось, а сейчас... Чансу поймал себя на том, что вздрагивает в ответ на нежное прикосновение пальцев.
Позволить себе получить хотя бы немного удовольствия, чтобы потом вспоминать о нем, снова закрывшись щитами холода и отстраненности?
- Ваше высочество ошибается, - все же отрезал Чансу вслух. - Стоит лишь укрепить дух, и тело подчинится воле разума.
Пальцы Юя проходились по нежной коже между ягодиц, от копчика до потайного мешочка, задевая створки задних врат, легко, едва ощутимо касаясь сжатых мышц, и справиться с дыханием никак не получалось.
- У вас есть какая-то серьезная причина для воздержания, Чансу, - голос принца Юя медом тёк по коже, - не сомневаюсь, что стоит вам вернуться в свою усадьбу, и вы не позволите себе даже визита в парчовый домик. Но зачем вам сдерживаться сейчас?
Пальцы второй руки коснулись янского стебля, заставив его затвердеть, и Чансу едва удержал стон за зубами.
- В конечном счете у вас здесь нет выбора, - продолжал искушать принц Юй, - вы сможете потом успокоить свою совесть, обвиняя меня, - его ладонь замерла поверх плоти, и Чансу жестоко закусил губы, чтобы только не податься бедрами вперед. - И теперь вы терзаете свои губы, лишь бы не признать, что уже сдались мне.
- Если выбора нет, к чему тогда церемонии? - спросил Чансу, с усилием сглотнув, и отвел от себя ласкающую руку. - Ваше высочество видит во мне строптивого наложника, но демонстрирует безмерное терпение, и я удивлен, почему вы еще не приказали евнухам нарядить меня в расшитые одежды, украсив золотом и наложив на лицо краску. Или вы желаете, чтобы я пришел к такому выводу сам? Может быть, мне следует готовиться к вашим визитам, растягивая и смазывая задние врата, а также узнать о ваших предпочтениях в позах?
Но сарказм и показное смирение оказались растрачены впустую. Принц Юй только фыркнул.
- Вот теперь я верю, что политические трактаты возбуждают воображение. Приказать принести вам еще, что ли? Раз уж вас посещают столь красочные фантазии?
Чансу отвел взгляд, а принц Юй снова зашептал на ухо:
- Вы хотели бы именно таких оправданий вашей совести, Чансу? - раскаленные губы скользнули по шее, а Сяо Цзинхуань продолжал чередовать соблазняющие речи со жгучими поцелуями. - Хотели бы, чтобы евнухи принудили вас к подобному, чтобы вы почти не приходили в себя, а так и пребывали в дурманном полусне, позволив телу решать за вас? Чтобы вы могли сказать себе - это не я?
- Да! - резко ответил Чансу, скрывая за тоном собственную неуверенность. И как он мог проглядеть в принце Юе подобную проницательность? Или же раньше принц был просто увлечен, но не завоевывал, как сейчас, зная, что ему некуда торопиться, и пленник никуда не исчезнет из его рук? - Мне было бы легче, вы довольны?
- Приятно знать, что вы уверены, что ваше тело согласно, - принц Юй улыбался. - Но я не стану отказывать вам в исполнении столь простого желания, Чансу.
В груди одновременно обмерло, а с плеч словно свалилась гора, пригибавшая к земле. Неужели принц Юй действительно решил прекратить эти игры в убеждения и начнет относиться к Чансу, как к наложнику? И… Как это будет выглядеть?
Голова закружилась. Против воли представились евнухи, смазывающие его маслом и растягивающие перед самым визитом принца Юя, неодолимые шелковые путы, заставляющие раскинуться на кровати, и чаша дурмана, который снова подчинит разум...
- Ли Цао, - позвал принц Юй, повернувшись к двери. - Подай то вино, что я принес сегодня!
Испытав невольное волнение, Чансу искоса глянул на его высочество, но тут двери раздвинулись. Склонившись в поклоне, Ли Цао быстро подошел к принцу Юю с подносом, на котором стоял серебряный кувшинчик и две чарки.
Его высочество сам наполнил одну из них густым, насыщенного цвета напитком.
- Пейте, Чансу, - невозмутимо протянул он чарку.
Почему-то перед глазами встал принц Ци, которому, возможно, так же поднесли яд. Чансу расправил плечи, внезапно почувствовав себя увереннее, и решительно взял вино.
- Приятно знать, что я в вас не ошибся, - сказал он и, даже не попытавшись угадать, что за снадобье ему предложили, опрокинул содержимое чарки в себя.
На языке растекся уже знакомый вкус вчерашнего вина, терпкого и сладостного, от которого мгновенно согрелось в животе. Чансу перевернул чарку, показывая принцу Юю, что она пуста, и спросил:
- Вы удовлетворены?
Тот склонил голову, окатывая задумчивым взглядом.
- Это вас следует спросить, Чансу, - усмехнулся он. - Я же не знаю, сколько вина нужно вашей гордости. Хотите еще?
Он подал евнуху знак, и Ли Цао наклонился с подносом ниже.
- Или уже готовы поцеловать меня? - наливая в чарку Чансу вино, спросил принц Юй.
Снова поцеловать его самому? От одной этой мысли взгляд, против воли, скользнул на красивые - Чансу вздрогнул от понимания этого простого факта - губы.
- Что вы добавили в это вино? - вместо ответа спросил он. Только теперь, прежде чем выпить, он попытался по запаху разобрать состав. Но густой, крепкий аромат добавленных специй надежно скрывал тайну. Бросив короткий взгляд на Ли Цао, Чансу одним глотком осушил чарку до дна.
Вино прокатилось по языку и показалось даже слаще, чем в первый раз.
Принц Юй больше не улыбался. Взгляд его сделался обжигающим, почти осязаемым - ровно таким, каким был накануне, с облегчением отметил Чансу.
- Я не скажу вам, дорогой советник, - сообщил он. - Вам достаточно того, что это снадобье действует, не правда ли?
- Недостаточно, чтобы я начал целовать вас сам, - в голове сгущался туман, и Чансу, держась из последних сил, гневно взглянул на принца Юя, с неожиданной остротой ощущая рядом присутствие евнуха, пусть Ли Цао не смел поднять взгляд от подноса. - Не говоря уже о том, что я предпочел бы вернуться к чтению.
Нервно запахнув платья, Чансу вновь пододвинул к себе тушь и бумагу, отбросил за плечо упавшую вперед прядь волос и взялся за кисть, стараясь не замечать, как подрагивают пальцы.
- Почему-то я уверен, что это последнее, чего бы вы хотели сейчас, Чансу, - но пальцы принца Юя ласкающим движением скользнули по запястью Чансу, по ладони, а потом чуть ли не нежно высвободили кисть из нетвердой хватки. С тонкого кончика на бумагу сорвалась капля туши, разбилась некрасивым пятном... - Ли Цао, убери все со стола и пошел вон.
- Слушаюсь, ваше высо...
- Вы желаете лишь меня и этого занятия? - возмущенно вскинулся Чансу, но обжигающий взгляд Юя точно приковал его к месту.
- Я желаю дать вам то, в чем вы боитесь признаться даже самому себе, - этот голос свивал вокруг разума сладостные неодолимые путы, изматывая Чансу обещанием страсти. - Вы были прекрасны сегодня ночью и утром, дорогой советник, со следами поцелуев и прикосновений, с зацелованными губами… Полный желания, скрыть которое вы уже не могли... Я хочу увидеть вас таким снова. Поцелуйте меня.
- Может, желаете, чтобы я и лег под вас сам? - дурманящее вино кружило голову, и Чансу, сопротивляясь ему из последних сил, попытался подняться на ноги. - Нет, ваше высочество. Если уж так хотите... - но принц Юй ухватил его за плечо, останавливая на месте. Чансу сглотнул и облизнул губы. - Целуйте сами, - прошептал он, упорно глядя в сторону.
Рука принца ухватила его за подбородок, разворачивая к себе и притягивая ближе.
- Ваше желание - закон, Чансу, - прошептал принц Юй ему в губы, и во рту немедленно пересохло. - Раз уж вы так жаждете оправдать себя...
Он не стал продолжать и наконец накрыл губами рот Чансу.
В этот же миг вино ударило в голову, молнией прошило по позвоночнику и свернулось в паху тугим жаром.
Чансу ахнул в поцелуй, невольно упершись ладонью в грудь принца Юя, и закрыл глаза, когда принц вторгся языком ему в рот. Поцелуй становился все жарче и властней, заставляя прогибаться в спине, и, запрокинув голову, Чансу почти потерял себя в этом вихре. Принимать столь обжигающую ласку, сохраняя холодность, уже не получалось, и он шевельнул губами в ответ, желая взять еще, насытиться этим поцелуем в надежде, что навязанное возбуждение примет жертву и отступит прочь. А потом пол вдруг ударил под лопатки, и принц Юй навалился сверху, раздвигая своим телом ноги Чансу, и остановился, пристально вглядываясь ему в лицо.
- Действует снадобье, Чансу? - хрипло спросил он. - Ваша совесть спокойна?
Чансу лишь яростно на него глянул, но принцу Юю и ответ был не нужен. Раздернув мешающие полы платьев - своих, чужих! - он вдавился бедрами между бедер Чансу, притирая янские стебли друг к другу.
Нательных штанов на принце не оказалось.

tbc

Да, тот был излишне склонен доверять тем, кого посчитал своими людьми, чрезмерно стремился к власти ради самой власти, но его цепкий изворотливый ум позволял просчитывать последствия многих решений - и если Чансу бы не обманывал его, подсовывая спорные, часто обернутые в заумную ложь выводы, пятый принц не растерял бы своего влияния. Отнюдь нет. Император не просто так прислушивался к мнению принца Юя, что бы ни говорилось о равновесии сторон при дворе самим Чансу.

aww

Юй не сдается, все еще осаждает свою неприступную крепость

У меня язык не повернется обвинить Чансу, что он попросил вино. Если некто обращается только к телу, то мозг предпочел бы при этом не присутствовать.

Ужасно сочувствую МЧС. Когда тебя предает собственное тело - это страшно.
И да, тоже понимаю, почему он выпил вино. Желание отключится и ничего не чувствовать вполне объяснимо.
Юй тут обалденная змеища, так и чувствуешь, как вползает и душит. Брр... Хотя по-другому он бы до МЧС не достучался.
Спасибо за продолжение

Принц Юй прав - ещё большим насильником и сволочью его МЧС уже так и так считать не будет, а теперь хоть сможет наслаждаться страстью, не стыдясь и не гневаясь на себя. А ведь мог бы наслаждаться тем, как МЧС переступает через свою гордость раз за разом... Уверена, что ни в вине, ни где бы то ни было, никаких зелий нет. Это все их странная с ядом МЧС взаимосвязь.

Чеди, Ужасная ситуация, столько ошибок наделано. И непростительных тоже. И самое главное, как не заставляй господина Мэя теперь смотреть в сторону Цзинхуаня - не получиться. Раньше не получалось, а теперь тем более.

Не согласна. Раньше принц Юй шел у МЧСа по списку "вещь" - попользовался и выкинул, предположительно со смертельным исходом, чтоб точно у Цзина под ногами в борьбе за трон не болтался. А теперь у МЧСа появляется к Цзинхуаню влечение, плотское, само собой, но это хоть что-то, на фоне прежнего холодного неприязненного равнодушия, плюс какое-то их взаимодействие на физико-химическом уровне, что-то с ядом Огня-Стужи, ведь только рядом с Юеем МЧСу стало лучше. Возможно, он и есть лекарство, причем действуещее только при регулярном применении)) Чэнь потом выяснит)
Так что, я считаю, Юй приобрел довольно много, и только теперь МЧС на Цзинхуаня-то и взглянул.

Чеди, для меня если Юй жив - уже ХЭ))

MyTrueColors
Да, МЧС все же не слепой, и трезво оценивает сильные и слабые стороны противника Потому, вероятно, и приблизился вплотную
А Цзинхуань товарищ настойчивый, особенно сейчас, когда МЧСу деваться некуда

momond
Здесь еще чем дело усугубляется: МЧС всячески отрицает возможность выстраивания каких-то отношений с Юем стратегическая ошибка загнанного в угол человека. К тому же, фокус пока именно его, и интерпретацию событий мы тоже воспринимаем через его призму - правильно или неправильно, потом разберемся Но идет отторжение почти всего - и плохого и хорошего, надеюсь, это немного читается в тексте, по сути, МЧС ведь всего 2 дня как в себя пришел, а тут такое

Чеди
Мне эту главу хочется всю растащить на цитаты.
Мы уж точно возражать не будем, солнц
как я не догадалась, что Мэй Чансу сам своими руками реализовал тайные мечты и фантазии принца Юя. Пусть слегка суррогат, но в любом случае почти приближено к настоящему поместью Су. М-да, неправильно оценил господин Мэй противника. Мне всегда казалось, что Мэй Часну и Линь Шу должны быть весьма опытны в ловле человеческих сердец, но видимо не во всех нюансах этой охоты.
Больше десяти лет усиленного воздержания и манеры вести себя подчеркнуто отстраненно и асексуально даже . Дело привычки, если хочешь, сразу с этих рельсов не перестроишься
Судя по окончанию этой части истории, господин Мэй все равно лжет себе, боясь признать очевидное. Впрочем, принц Юй прав, должен же Чансу оставить себе самоуважение, чтобы иметь возможность жить дальше мирясь с самим собой.
Иногда ложь - это способ защиты, правда ведь?
Еще не сбежал, а варианты просчитывает для очередной интриги и хода.
И это тоже в ту же копилку. Попытка взять хоть что-то под свой контроль - средство успокоить психику и подсознание сказал контрол-фрик, ага
Странно, что господин Мэй так быстро выложил этот козырь. С другой стороны пытаясь избежать для своей гордости той ситуации, в которой он оказался – все средства хороши. Но козырь, мне все равно кажется, что появился рано.
Вопрос в том, козырь ли это?
Надо же, признал наконец! Мне в сериале всегда казалось странным, почему Мэй Чансу не боялся ответного удара. И не по Цзину, а по себе. Да союз могущественная гильдия, да глаза повсюду, но деньги и влияние, пусть даже оно уменьшилось, все равно могли привести к печальному итогу. И потом – Мэй Чансу простолюдин, Цзинхуань – принц крови, разыграть эту карту можно было по разному.
Юй - при всей своей изворотливости, избалованности и извращенности - все же играет по правилам и отнюдь не лишен благородства все же. Причем во всех отношениях с окружающими людьми. Да, он далеко не идеал. Но он по моему личному мнению вполне достойный кандидат на то, чтобы рассматривать его очень серьезным соперником Цзину. Не будь у Цзинъяня в расположении мозгов и ресурсов господина Мэй Чансу ( а этот багаж Линь Шу нарабатывал кровью, потом и переоценкой ценностей больше 12 лет) каким бы расхорошим седьмой принц не был, ему ничего не светило кроме командования армией в лучшем случае. А принца Сяня Юй все равно свалил бы Даже смерти отца - мятежом или заговором.
Ему было достаточно сложно обманывать пятого принца. И не последнюю роль здесь сыграла влюбленность Цзинхуаня, которую использовали против него. В общем, похищение и принуждение к ложу (хорошо еще с явным желанием ответной реакции) логическое продолжение.
Полностью с тобой согласен . Опять же штришок к благородству, да?
Мне даже интересно, принц Юй действительно верит в то что говорит или зубы советнику заговаривает? Ведь к выводам о двойнике - он пришел сам. Что ж тут за интрига творится?!
Вот эта часть уже заканчивается как раз, дальше от бурной НЦ мы отдохнем , начинается непосредственно действие, потому что предварительно камни мы на доске расставили . Ну и, раз все начальные условия уже описаны, теперь можно попробовать нас просчитать, что мы задумали по интриге
Заметил. Не мог не заметить. Господин Мэй читает принца, а принц читает господина Мэя. Советник прав, когда Цзинхуань так близко, нужно что-то более изощренное, чем обычные уловки.
Другие условия - другие средства, да
Господин Мэй раз попробовав, испугался, что больше никогда не испытает удовольствие.
Сексуальные инстинкты в человеке очень сильны - как бы их не давило подсознание, против гормонов идти сложно
Желание сохранить себя, и не желание снова собирать себя по кускам – очень понятно
Снова соглашусь
мне кажется, нет в этом вине ничего
Это мы обязательно узнаем
Почему пишу Линь Шу, потому что именно его эго, как мне кажется, проснулось вместе с появившимися силами. И гордость тоже. Советник Мэй до этого явно просчитывал вариант, что может разделить ложе с принцем, лежа бревном в постели, отдавая так сказать тело на «растерзание». Но нет, неожиданно вернувшиеся силы – разбудили многое, и смирится со своим положением теперь очень сложно
Мэй Чансу тоже маска ведь, пусть и уже почти вросшая под кожу. Но в переломные моменты человеку очень сложно удержать маску - любую - и наружу проступают его собственные черты. Так что да - ты совершенно права!

кот Мурр,
тоже понимаю, почему он выпил вино. Желание отключится и ничего не чувствовать вполне объяснимо.
Вернее - снять с себя ответственность за происходящее скорее
Юй тут обалденная змеища, так и чувствуешь, как вползает и душит.
Да. Очень опытный и крайне заинтересованный манипулятор в полный рост

Эпифита
Принц Юй прав - ещё большим насильником и сволочью его МЧС уже так и так считать не будет, а теперь хоть сможет наслаждаться страстью, не стыдясь и не гневаясь на себя.
Да
А ведь мог бы наслаждаться тем, как МЧС переступает через свою гордость раз за разом...
Позволить человеку сохранить лицо - это, на самом деле, милосердие, доступное только действительно не каждому. На подобное нужна и внутренняя сила, и понимание, и человечность в самом прямом смысле этого слова.
Уверена, что ни в вине, ни где бы то ни было, никаких зелий нет. Это все их странная с ядом МЧС взаимосвязь.
Увидим

Чеди
Юй, видимо, дал возможность сохранить господину Мэю лицо. Очень надеюсь, что это так. И значит чувство его еще больше, и он даже себе в этом признался.
Или же - он понимает, как чувствует себя МЧС, со всеми вытекающими
Ужасная ситуация, столько ошибок наделано. И непростительных тоже. И самое главное, как не заставляй господина Мэя теперь смотреть в сторону Цзинхуаня - не получиться. Раньше не получалось, а теперь тем более.
Если делить мир только на черное и белое, да, возможно. Но зрелые люди - причем мужики, которые к конкретной ответственности и играм на больших ставках привыкшие - все же должны разобраться будут, стоять в обиженной позе или принимать определенные обстоятельства

Эпифита
Раньше принц Юй шел у МЧСа по списку "вещь" - попользовался и выкинул, предположительно со смертельным исходом, чтоб точно у Цзина под ногами в борьбе за трон не болтался. А теперь у МЧСа появляется к Цзинхуаню влечение, плотское, само собой, но это хоть что-то, на фоне прежнего холодного неприязненного равнодушия, плюс какое-то их взаимодействие на физико-химическом уровне, что-то с ядом Огня-Стужи, ведь только рядом с Юеем МЧСу стало лучше.
Если бы дело только в плотском влечение - или даже в лекарстве регулярного приема - Чансу легко выбросит Юя из политического расклада. Устранит его с дороги Цзина даже ценой собственной жизни, это тоже следует учитывать
Чэнь потом выяснит
О да! Этот сильно отдаленный фрагмент у нас даже практически написан

Чеди
Хотя авторы у нас непредсказуемые, обещали всем сестрам по серьгам, и я даже боюсь предполагать, что это значит

Лучше всех, пока выходит, по итогам устроится Цзин

Эпифита
В таком случае ХЭ мы гарантируем

Лучше всех, пока выходит, по итогам устроится Цзин
вот это меня очень радует, не уходите с этого канала

продолжение 16.1Вспышка удовольствия застала Чансу врасплох. Он застонал и прежде, чем понял, что делает, ухватил принца Юя за задницу и притянул к себе сильнее.
- Действует… - выдохнул ему в губы тот, подсунул ладонь под ягодицу Чансу и стиснул ее, подливая масла в огонь ощущений.
Чансу вздрогнул, сердце заторопилось, разгоняя по венам жар, и туман в голове стал еще гуще.
- Мне стоило понять, что отказ только распалит вас, - с трудом выговорил он и охнул, когда пальцы прошлись между ягодиц. - Но то, что вы осмелитесь украсть узника для утех...
- Вы ведь хотели, чтобы эта комната была похожа на ваш кабинет в резиденции, Чансу? - словно не слыша, выдохнул принц Юй и надавил пальцами на задние врата. - Вы знаете, сколько раз мне хотелось опрокинуть вас на ковер и взять прямо там, среди ваших бумаг и ученых свитков? Знаете, сколько раз я приходил к вам с ароматным маслом в рукаве, готовый воспользоваться даже намеком на согласие? Взять вас и чувствовать, как вы вздрагиваете от страсти на моей плоти, требуя больше и сильнее? Вот как сейчас?
Веки стали слишком тяжелыми. Чансу не желал слышать эти жаркие, возмутительные речи, вскрывающие его самообладание, словно панцирь краба, но теперь голос принца Юя словно плыл над ним, и даже с закрытыми глазами голова кружилась.
- Вы бы... не посмели, - выдохнул Чансу и, осознав, что стискивает упругие, твердые ягодицы, резко разжал пальцы. Руки надо было куда-то деть… но не обнимать же Сяо Цзинхуаня! - и Чансу прижал ладони к полу. - Ко мне могли зайти слуги с сообщением... Вам пришлось бы отступить!
Пальцы толкнулись сильнее, раздвигая медные врата, будоража горячо и остро, и принц Юй шумно выдохнул.
- Слуги! Меня не остановил бы никто кроме вас, Чансу, и вы это отлично знаете, - он дышал тяжело и жарко, и Чансу закусил щеку изнутри, переживая укол острого вожделения.
- Так я и сейчас не... - воздуха не хватало. Но вместе с тем Чансу жаждал большего: еще более острых ощущений, едва ли не на грани боли, только чтобы унять эту жажду, что разбудило приправленное снадобьем вино. - Но едва ли вам нужно... согласие! - и застонал, когда принц Юй резко провернул пальцы внутри.
- Вы жаждете, Чансу, - выдохнул принц, неловко, неидеально двигая рукой, но это движение внутри, неполное, грубое, творило с Чансу что-то невозможное. Он начал кусать губы, выгибаясь и вжимаясь затылком в жесткую циновку. Ковер… ковер был бы лучше! А шепот принца Юя все тёк по коже, плыл запахом разгоряченных тел, сбивчивым ритмом неровного дыхания... - Жаждете… Вы знаете, как немыслимо хорошо будет дальше, и страшитесь своего желания, считая меня врагом.
Янские стебли терлись друг об друга, но этого движения, этого соприкосновения было недостаточно! И правота принца Юя просто сводила с ума. Чансу выругался.
- Вы всегда... просто мешали моим планам, Цзинхуань! - стон дрожал в горле, и в унисон ему словно резонировало все тело. - И то, что я здесь... убеждает меня, что я поступил правильно, выбрав не вас!
Пальцы внутри провернулись снова, жестко, горячо, правильно, и губы смяло жадным поцелуем.
- Я еще пойму, почему… - выдохнул принц Юй, - но вы уже зовете меня по имени. И ваш голод не утолить одной ночью, признайтесь же себе, - Чансу пытался сжаться, но принц Юй надавил сильнее, раскрывая отверстие шире, и крупная дрожь желания вновь сотрясла тело. - Спорим, сейчас вы хотите, чтобы я взял вас немедленно, едва смазав, почти силой... Дав вам то, о чем вы не смеете просить.
- Надо же, как изощренно вы лжете себе... лишь бы оправдать все это! - Принц Юй подошел слишком близко к правде, но Чансу не собирался признавать ничего подобного вслух. Даже если его бросят сейчас, без удовлетворения... никогда! - Добились желания снадобьем... а ликуете так, словно я пришел к вам сам.
Сердце гулко бухало в груди, Чансу тяжело дышал, не понимая, почему не задыхается - и почему не двигается, чтобы заставить эти пальцы погрузиться глубже и жестче.
- Вы удивитесь… - шепнул ему на ухо принц Юй и развел пальцы внутри, заставив Чансу громко ахнуть. - Но я буду милосерден. Я не потребую признания, Чансу, ваше тело мне все равно не солжет.
- Тело... - прошептал Чансу, словно сгорая в огне, и облизнул сухие губы, пытаясь вспомнить, о чем начал говорить. - Тело подвластно разуму, ваше выс… высочество. Вы ничего не добьетесь.
- Попробуйте заставить себя не хотеть этого, Чансу, - принц Юй провел языком по его шее. - Заставьте свою плоть опасть. Заставьте себя не представлять, что будет дальше, не вспоминать о том, как стонали сегодня ночью... А я буду готовить вас... пока вы не изведетесь от желания.
- Если... если я скажу вам, чего хочу, вы… вы оставите меня в покое? - снова кусая губы и переживая одну волну возбуждения за другой, выдохнул Чансу. Желание выплеснуть семя и освободиться от дурмана подтачивало волю, и если бы принц Юй не прижимался так плотно, Чансу бы уже презрел приличия. Хотя о каких приличиях вообще могла идти речь?!
- Даже не надейтесь так просто отделаться, дорогой советник.
Он приподнялся, одним взмахом рукава сметая свитки со столика. Бумаги полетели на пол, к пальцам Чансу подкатилось что-то округлое, твердое, он сжал предмет в кулаке и только в следующий миг понял, что это флакон Ли Цао. То самое персиковое масло! Евнуху хватило времени, чтобы оценить желания хозяина - и оставить массажное масло прямо на столе!
Щеки залило новой волной жара.
Будь ситуация иной, Чансу скорее откусил бы язык, чем позволил себе заговорить о подобном. Но стоило лишь представить, во что обернется штурм медных врат насухую, без масла… только на слюну, или - он заставил себя это принять - на собственное семя… Чансу мысленно содрогнулся - и поднял руку с зажатым в ней флаконом, упираясь ей в плечо принца Юя.
- Надеюсь, мне не придется принять вашу страсть как есть? - едва не умирая от стыда и странного, подспудного возбуждения, выговорил Чансу. - Раз уж мне вас не остановить, то… Вот.
- Я даже не надеялся... - шепнул принц Юй в губы, перед тем, как поцеловать, - Чансу.
Он целовал, сминая намек на любое сопротивление, будто брал то, что принадлежит только ему и никому больше. Словно Сяо Цзинхуань решил, что Чансу намеренно приготовил масло, что просчитал все заранее, а он даже не мог возразить, сказать, что это случайность!
- Прямо здесь, слышите?
Чансу вдруг с ужасом почувствовал, как что-то отзывается внутри, как будто рушится плотина, и черная, маслянистая кровь пустынь вливается мощными потоками ему в вены и начинает гореть, плавя тело.
- Лучше… - отчаянно выдохнул он, опираясь рукой на стол и пытаясь приподняться, выбраться из крепкой хватки, - на постель, ваше выс... Цзинхуань!
- Позже, - рыкнул тот, ловя его за локоть и опуская грудью на столик. - Вы сами устроили это… представление, Чансу!
Цзинхуань ухватил подолы платьев, задирая те на спину, и уже знакомо взялся за ягодицы, раздвигая их в стороны.
- Я не закончил... утром, - выдохнул он, и Чансу вскинулся, чувствуя, как выдох ложится на кожу. Принц Юй снова собирался дразнить его языком!
Чансу дернулся так, что сдвинул стол. Что угодно, только не так!
- Нет, - выкрикнул он. - Гуй с вами, хорошо! Я хочу вас! Внутри, будьте вы прокляты!
- Когда вы так просите… - Сяо Цзинхуань тоже тяжело дышал, - разве я могу вам отказать?
Между ягодиц прижалось обильно смазанное маслом навершие, теплые капли даже потекли по промежности Чансу вниз, к потайному мешочку, а в следующий миг чужое янское орудие вдавилось в медные врата, беря их штурмом. От жесткого толчка стол опять сдвинуло вперед и Чансу невольно вскрикнул, уронив голову. Пряди посыпались вниз, закрывая лицо, и принц Юй вдруг остановился, собирая их одной рукой, а потом внезапно крутанул запястьем, наматывая волосы на руку, и потянул к себе, заставляя снова поднять голову.
- Нет, дорогой советник... - в его голосе звучало столько жажды обладания, что Чансу сжался на нефритовом стержне внутри себя, а потом еще и двинул бедрами, заставляя его пошевелиться и войти еще глубже. - Вам не спрятаться.
- Я не... - дыхание перехватывало, и вновь подступало то безумие, что владело Чансу накануне. - Да! Да, только двигайтесь!
Принц Юй потянул его за волосы сильнее, поднимая со стола, заставляя запрокинуть голову, а потом впечатался жгучим поцелуем в шею и сильно ударил бедрами. Перед глазами Чансу вспыхнули звезды, сердце сбилось с ритма, а желание кипело в крови, жалило тело колючими искрами, и губы терзали шею - так мучительно сладко, что Чансу застонал сквозь зубы. Но удар плотью был единственным, и новая пауза ощущалась, как падение в бездну.
- Так? - не отрывая губ, прошептал принц Юй и медленно провел языком по саднящему месту от поцелуя. - Вы желаете подобного?
Чансу только зарычал в ответ. Принц Юй опустил другую руку, надежно подхватывая его под животом, и скользнул пальцами по налитой плоти.
- Ваше тело говорит "да", я прав? - вновь выдохнул он искаженным от страсти голосом.
Чансу хрипло выругался, не в силах выдержать столь изощренной пытки промедлением.
- Да! - почти рыкнул он. - Да!
И это помогло!
Больше принц Юй не останавливался, вламываясь в задние врата жесткими, властными толчками, и Чансу уже не стонал - не мог, такое удовольствие накатывало на него с каждым ударом меча, погружающегося в ножны.
- Вам повезло, дорогой советник... - вдруг хрипло прошептал принц Юй, убирая руку с его плоти и перехватывая поудобнее - так, чтобы погружаться как можно глубже и резче, - я сейчас не выдержу дорогу в тысячу шагов...
Он лизнул саднящий след поцелуя-укуса на шее и продолжил, тяжело дыша:
- Зато вы... о, вы достигнете вершины лишь от того, как я беру вас!
Он снова потянул за волосы, и Чансу, застонав, выгнулся, подчиняясь этой руке и губам, жарко накрывшим рот.
Его потряхивало от возбуждения, и пламя в крови, казалось, вот-вот выжжет вены изнутри. И не ответить на поцелуй Чансу не смог, словно словно это был единственный способ вдохнуть свежего воздуха, единственная возможность не потерять себя в горячем дурмане. Удары плоти становились все чаще, и Чансу не мотало по столику лишь потому, что его крепко удерживали под грудью и за волосы. Задница горела огнем, в паху тянуло, и когда принц Юй сомкнул на шее уже зубы, будто ставя клеймо, Чансу не выдержал.

продолжение 16.2Он двинул бедрами сам, встречая движение плоти внутри себя, и освобождение семени едва не лишило его сознания. Он не смог издать ни звука, его словно скрутило судорогой, сокрушающим наслаждением, и, словно эхо внутреннему крику, он услышал стон принца Юя. Один короткий удар, второй - такой глубокий, что едва не стало больно, а потом принц Юй стиснул Чансу в объятии и, потянув за собой на колени, замер, вздрагивая всем телом и прижавшись лицом к шее.
Чансу тяжело, с присвистом дышал, уронив голову на плечо принца Юя и чувствуя, как постепенно успокаивается биение сердца. Оно билось слишком быстро, но все равно без особых пауз, как не бывало со времен поражения при Мэйлин, и впервые ему пришло в голову, что лекарь Юя мог и не лгать о выздоровлении.
...кто знает, что еще могло оказаться правдой?
Сейчас эта мысль почти пугала. Даже приятная усталость, наполнявшая тело после восхождения на сияющий пик, слегка отступила прочь. А когда принц Юй коснулся губами виска Чансу, сладостный туман в голове развеялся окончательно.
- Ваше высочество желает остаться так на всю ночь? - холодно поинтересовался Чансу и чуть приподнялся, с внезапным стыдом осознавая, что влажное, потекшее между ягодиц - это семя принца Юя. Вместо ответа тот толкнулся бедрами, заставив не до конца потерявшую крепость плоть вновь двинуться внутрь, и Чансу прикусил язык, сразу же припомнив, чем ему обошлась подобная колкость накануне.
Положительно, принц Юй умел доносить свое недовольство.
- Я вынужден наполовину признать вашу правоту, - потом все же ответил он, усаживая Чансу обратно на колени.
- В том, что вы сами загнали себя в ловушку, связавшись с Ся Цзяном? И зря удерживаете меня здесь насильно? - немедленно отреагировал Чансу. - Почему только наполовину?
Принц Юй явно усмехнулся за его спиной.
- С одной стороны, мне давно хотелось исполнить мечту, - его ладони прошлись по груди Чансу, оглаживая широким, полным собственнического превосходства движением. - С другой, вы были правы: на постели после столь страстного соития нам было бы удобнее. Неужели вы заранее знали, как самозабвенно станете отдаваться, а, дорогой советник?
Сарказм принца Юя неожиданно задел за живое. Чансу запоздало осознал, что жжение на шее - это следы поцелуев, которые теперь будут очень долго сходить, что плотные одежды сбились комком между телами, да и сползающее с плеча платье тоже выбивало из равновесия. Он почувствовал себя даже не обнаженным - а провокационно полураздетым.
И разозлился.
- Только слепец может спутать истинную страсть и навязанное возбуждающим вином желание! - отрезал он и отпихнул руки принца Юя от себя. Объятия ослабли, и Чансу тут же этим воспользовался. Он поднялся, скрипнув зубами, когда плоть окончательно выскользнула из медных врат, а в следующий миг резко развернулся, глядя на принца Юя, который сдернул с него одежды, окончательно обнажив тело.
- В постель? - невозмутимо предложил тот и отбросил платья на пол.
Чансу попытался обуздать эмоции, напоминая себе о выдержке - лучшем из доступного ему оружия!
- Действительно, наложник должен заботиться об удобстве господина... - протянул он, отчаянно желая, чтобы яд Огня-Стужи напомнил о себе, вот сейчас, и чтобы глаза пятого принца принца лишились этого понимания, потеряли осмысленность, точно у пьяного, и…
- Но вы не он и предпочли бы съесть живую змею, - перебил его принц Юй и, развязав свои пояса, тоже поднялся на ноги, почти полностью обнаженный.
Чансу даже запнулся на миг, скользнув по его телу взглядом.
- Неужели вам оказалось недостаточно? - и все же отступил потом на шаг. - Разве ваш талантливый лекарь не говорит вам о важности правильного расходования ян?!
- В постель, - низким голосом повторил принц Юй, и его вновь твердеющая плоть послужила надежным доказательством тому, что его высочество не шутит. - Иначе вы прямо сейчас узнаете, сколько ян мне для вас не жалко.
Раньше Чансу всегда чувствовал, когда в сражении наступал переломный момент, успевая вовремя остановиться или отвести войска для перегруппировки. Но теперь с принцем Юем эта способность словно уменьшилась, и гибкость мыслей превращалась в прямоту и резкость суждений, словно Чансу поменялся характером с Цзинъянем с его идеей справедливости для всех и каждого. Что бы сказал учитель Ли Чунь, видя подобное поведение любимого ученика?
Но, с другой стороны, вряд ли принц Юй поверил бы в неожиданную покорность, хорошо зная, как к нему на самом деле относится Чансу. Так что можно было позволить себе искренность… до поры.
- Я бы предпочел смыть следы вашего… внимания, - произнес Чансу, не скрывая враждебности. - И рекомендовал бы вам то же самое.
Принц Юй окинул его странно оценивающим взглядом, прищурился, и Чансу вновь едва не отступил на шаг, ведомый дурным предчувствием. Сдержал себя лишь потому, что ни за что не хотел показывать, что дал слабину.
А потом мир вокруг кувыркнулся, что-то твердое вышибло из живота дух, и Чансу с потрясением понял, что лежит на плече принца Юя вверх задницей. Оглушенный открытием, он слабо дернулся, получил шлепок по ягодицам и уже через пару мгновений обнаружил себя на постели с предупредительно отвернутым покрывалом.
- Так-то лучше, - принц Юй опустился рядом. - Двигайтесь, Чансу, здесь еще достаточно места.
Скорее под впечатлением, чем подчинившись приказу - и даже здравому смыслу, Чансу сместился в сторону и опешил еще больше, когда Сяо Цзинхуань накинул на него покрывало.
- Почему вы смотрите на меня с таким удивлением? - спросил принц Юй, устраиваясь на подушках.
- От вас я ждал бы скорее палок строптивому наложнику, чем того, что вы возьмете его на руки, - произнес Чансу, и только теперь вся немыслимость ситуации обрушилась ему на плечи и голову, словно весенний ливень. - Не говоря уже о том, что...
Принц Юй никогда бы не снизошел до такого отношения к наложнику, сколь дорогим и прекрасным он ни был: Цзинхуань всегда, даже в детстве, очень чутко чувствовал подчиненное и главенствующее положение. Однако здесь и сейчас... Чансу вновь коротко глянул на человека, бывшего ему двоюродным братом, и нахмурился, осознавая, что даже не мог предположить в нем подобную заботу.
- Вот как, - принц Юй чуть нахмурился, и взгляд его стал еще более пристальным. - А что же второе, что так вас поразило, Чансу?
Этот взгляд скользил по плечам и шее, как кисть, которую обмакнули в горячий мёд. Прикосновение невесомо, а ожог почти невидим, но весьма ощутим.
- Позвольте мне умолчать об этом, - разом помрачнев, ответил Чансу, не желая признаваться, каким неожиданно полным и ярким было даримое принцем удовольствие. Как будто Сяо Цзинхуань действительно больше думал о чужом наслаждении, чем об утверждении собственной власти. Мысли перескочили на приправленное снадобьем вино, на безумие минувшего вечера... Чансу натянул покрывало на плечи посильнее и отвернулся.
Но долгого одиночества ему не позволили: руки принца Юя притянули его к обратно, колено раздвинуло бедра и замерло, а принц тронул губами плечо и негромко заговорил:
- На самом деле, дорогой советник, в моем поведении нет ничего странного - но только если вы наконец хотя бы предположите, что я сказал вам правду.
Чансу только хмыкнул, не скрывая своего отношения к происходящему.
- Я уже сказал вам достаточно, чтобы вы сделали правильные выводы, Чансу. Когда вы решите, что возбуждающие снадобья больше не действуют, - судя по голосу, принц Юй почему-то усмехнулся, словно был уверен в обратном, - уверен, вы сможете во всем разобраться.
- Когда я покину ваш гостеприимный дом - несомненно, - он вдруг снова подумал о горе, причиненном известием о его мнимой смерти. Фэй Лю, должно быть, ощущает себя совсем потерянным. Без Линь Чэня с ним справиться будет очень нелегко, но, может быть, Мэн Чжи найдет к юноше подход...
Один ход Ся Цзяна - непредуганный, непросчитанный ход, всего лишь услуга, оказанная сластолюбивому принцу Юю! - и кропотливая работа тринадцати лет оказалась на грани срыва.
- Однако мне, в свою очередь, несколько странно другое, Чансу, - заговорил принц Юй, снова трогая его плечо губами. - Почему же вы не пользуетесь тем правом, которое предоставляет вам ваша часть сделки?
- Сказать вам "нет" я не могу, а остальное волнует меня меньше, - принц Юй тихо усмехнулся за его спиной, а потом, положив ладонь на бедро, начал медленно гладить, словно получая удовольствие от прикосновения ткани к коже. - К тому же я не представляю, что происходит за этими стенами... Я даже не знаю, какой сегодня день. Вы в любом случае расскажете мне только то, что захотите, и ни слова больше.
- Завтра двадцатый день первого месяца, Чансу. Спрашивайте, если вам интересно что-то конкретное. Двор открыт и работает…
- Но вы заперты дома, - оборвал его Чансу, не желая слушать очередную ложь. - Император разгневался, узнав о вашей роли в поджоге мастерской фейерверков.
Принц Юй тяжело вздохнул.
- Разумеется, это вы смогли вычислить, если даже и не приложили руку к моему падению, - сказал он, немного помолчав. - Но на самом деле отец-император больше сердится из-за Ся Цзяна.
Неужели принц Юй действительно не намеревался его обманывать?
- Его величество не простит вам того, что раньше было позволено только ему, - Чансу подумал было повернуться, но стоило только представить, что принц Юй снова будет смотреть в глаза этим жадным взглядом… Нет. Сейчас, по крайней мере, даже жаркий дурман почти не ощущался. - Управление Сюаньцзин - слишком опасный камень на политической доске, попытка завладеть им граничит с мятежом.
- Я найду способ вновь завоевать благосклонность отца, - ответил ему принц Юй и придвинулся ближе. - Тем более, что он уже не отказал мне в двух милостях.
- Каких же? - Чансу только вздохнул, когда принц Юй прижался к нему всем телом. Но опять начинать бессмысленные разговоры на тему "вы хотите соития снова?" не собирался. Слишком опасно.
- Во-первых, отец-император позволил мне посещать вашу усадьбу ради защиты ваших людей, - с готовностью ответил тот, не предпринимая, впрочем, новых поползновений. - А во-вторых, я смогу присутствовать при допросе Чжу Юэ.
Вот как?

продолжение 16.3- Будет суд трех приказов? - он спросил раньше, чем подумал, что Сяо Цзинхуаню совсем не выгодно отвечать на этот вопрос, и даже удивился, когда тот даже не сделал паузы перед тем, как заговорить.
- Нет, император снял моего шурина с должности главы Ревизионной палаты, - как-то чересчур спокойно для такой новости сказал принц Юй. - Министр наказаний Цай уже взял его под стражу. Только не делайте вид, что удивлены, дорогой советник.
Чансу пренебрежительно дернул плечом и вновь вздохнул, почувствовав прикосновение губ к коже.
- Не стану, раз ваше высочество не разрешает, - сказал он. - Хотя странно, что вы не расстроены потерей Чжу Юэ - последнего из своих влиятельных сторонников. Пусть ему и не грозит суд трех приказов, министр Цай все равно отыщет за вашим шурином… всякое. Не только поджог мастерской.
Сяо Цзинхуань сунул руку под покрывало и вновь обнял Чансу, но теперь уже без всякой преграды.
- На самом деле, мне даже спокойней будет, когда Чжу Юэ отправится в ссылку, - признался он потом. - Он был достаточно полезен, но некоторые особенности его характера меня беспокоили. Не думаю даже, что Ланьцзинь расстроится.
Принц Юй погладил его по животу, но Чансу почти не обратил на это внимания, поглощенный только что услышанным.
Выходит, обрывочные сведения о позорной страсти Чжу Юэ к единокровной сестре были правдой. До того, как бывший глава Ревизионной палаты влез в дело мастерской фейерверков, Чансу собирался использовать именно их, чтобы лишить принца Юя поддержки столь выгодного родственника. Но получалось, Сяо Цзинхуань прекрасно знал о тесных родственных отношениях у детей семьи Чжу?
Вот уж этого Чансу не ожидал.
И даже хорошо, что столь грязную правду не пришлось вытаскивать на свет: Чжу Юэ прекрасно похоронил себя сам. Неизвестно, как отреагировал бы Сяо Цзинхуань, выплыви эта тайна наружу. Чансу не собирался рисковать, давая понять, что обладает сокрытым от других знанием.
- Судя по тому, как вы печетесь о настроении госпожи Чжу, - вместо всего этого сказал он, - госпожа в тягости, а вас можно поздравить?
- Увы, пока нет, - принц Юй медленно провел ладонью по груди Чансу, а потом задержал руку над сердцем. - Хотя Чуньин уверяет меня, что самое подходящее время для зачатия вот-вот наступит. Кстати, следующей ночью вы можете не бояться моего визита, - он явственно усмехнулся и фыркнул Чансу в волосы. - Я намерен провести ночь с женой. Вы сможете отдохнуть.
Если бы принц Юй его не обнимал сейчас, ненавязчиво гладя ладонью, Чансу обязательно бы съязвил. Однако сейчас настрой пятого принца терять не хотелось, и в первую очередь потому, что тот охотно отвечал на вопросы. А вычленить из них правду и ложь Чансу сумеет позже, когда останется один.
- Возможно, в Архиве Ланъя вашей супруге сумели бы помочь советом, - к слову заметил Чансу. - Я слышал, лекари там используют очень редкие лекарственные составы…
- В Цзиньлине, - вдруг усмехнулся за его спиной принц Юй, - этой зимой что-то все озабочены отсутствием у меня наследников. Даже княжна Цинхэ проявила свое участие.
Вот как? У Чансу немедленно сложилось ощущение, что принц Юй решил попробовать приручить неудобных министров, а не пытаясь спихнуть их с должности. Впрочем, и Шэнь Чжуй, и Цай Цюань уже показали себя достаточно осмотрительными людьми, а значит, и сближения с пятым принцем вряд ли допустят, в этом Чансу не сомневался.
- Это как раз не странно, вы один из двух основных соперников, - проговорил он вслух, чуть разворачиваясь, и ладонь Сяо Цзинхуаня успокаивающе прошлась по боку. - У вас пока что есть фора, раз ваш седьмой брат еще не женат.
- Удивительно, как аккуратно и незаметно вы, оказывается, подводите разговор к главной интересующей вас теме, - вдруг шепнул ему на ухо пятый принц. - А я всегда понимал это гораздо позже. Даже обидно, столько удовольствия потерял. Спрашивайте открыто, Чансу.
Впору было решить, что ум передается через соитие - причем еще и отнимается. Чансу слабо усмехнулся.
- Тогда могу я узнать, что произошло с принцем Цзином, после того, как... Как стало известно о смерти заключенного? - пожалуй, этот вопрос был важнее всего.
Принц Юй не ответил. Чансу даже напрягся, ожидая вспышки гнева, но Сяо Цзинхуань просто зарылся лицом ему в волосы и какое-то время молчал.
- Если бы не знал, что вы преданы именно ему, я бы убедился в этом, когда принц Цзин, презрев приказ отца-императора, нарушил домашний арест и бросился во дворец. Упрямец Цзинъянь... Вы очень дороги ему, оказывается, - тут колено принца Юя раздвинуло Чансу бедра, и он задержал дыхание, ощутив, как притирается к заднице твердеющая плоть. - Император был в гневе.
Сердце в груди Чансу словно оборвалось, и голова закружилась даже так, лежа, а принц Юй только вновь погладил его по груди.
- Ваше сердце выдает ваши мысли, Чансу, - он надавил бедрами сильнее. - Но вы здесь, рядом со мной, а не с принцем Цзином. Воистину шанс проверить, истинно ли утверждение Архива Ланъя.
- Что с ним? - сжимая пальцы в кулак, выдохнул Чансу, чувствуя, как знакомо рвется сердечный ритм и появляются паузы в работе сердца. Он словно преодолевал крутой подъем, а нога то и дело наступала в пустоту.
- Однако, признаюсь, я намеренно ввел вас в заблуждение, - продолжил принц Юй, мягко нажимая бедрами и заставляя нефритовый пик тереться между половинок персика. Чансу сгреб пальцами покрывало, заставляя себя успокоиться. - Император был в гневе, но не на самовольство принца Цзина, а из-за предательства Ся Цзяна. Я уже говорил вам? Он приказал опечатать Управление Сюаньцзин, а ваш Цзинъянь отделался лишь продлением домашнего заключения на пару месяцев, причем перед воротами его резиденции теперь установлен пост императорской гвардии. Говорят, Мэн Чжи лично проверяет седьмого принца каждое утро.
Два месяца домашнего ареста! Если Чансу выйдет отсюда раньше, все можно будет изменить. И самый опасный враг - Ся Цзян - волею небес пока устранен с игровой доски… какая немыслимая, почти невозможная удача при прочих несчастиях! От облегчения Чансу даже тихо застонал - и принц Юй, приняв это на свой счет, снова качнул бедрами, заставив плоть проехаться по задним вратам, скользким от масла и семени, что остались от прошлого соития.
- Снова думаете о побеге? - шепнул ему на ухо принц Юй и толкнулся бедрами. Нефритовый пик уперся в задние врата, а потом так же плавно скользнул обратно.
Чансу шумно выдохнул. Принц Юй снова оказался прав: мысли сами собой вернулись к планированию стратегии, даже сейчас, когда Чансу лежал в постели принца, обнаженный и с раздвинутыми ногами.
- И даже не собираюсь скрывать этого, - выдохнул он, ощущая, как скользит между ягодиц нефритовый стержень, пока не спеша погрузиться внутрь. - Но... не только.
Он сглотнул, чувствуя, как дурман накатывает все сильнее, особенно когда принц Юй поощрительно лизнул плечо.
- Еще... еще о том, как хрупки бывают человеческие усилия.
Чансу до сих пор не мог поверить, что столько лет планирования и поступательного движения к цели оказались поставлены под угрозу всего лишь из-за похоти Сяо Цзинхуаня. И Ся Цзян - живой он был или мертвый! - как Чансу не рассчитал подобного глупого решения, от которого, тем не менее, все пошло наперекосяк!
- Вы можете думать вслух, - принц Юй перекатил Чансу на живот, придвинулся плотнее и снова качнул бедрами, а потом снова, едва уперевшись плотью в сжавшиеся мышцы, отступил. - Меня всегда восхищал ваш гений.
- Будь проклят Ся Цзян! - выдохнул Чансу, вжимаясь лбом в постель.
- Не можете простить ему неожиданного хода? - принц Юй провел языком по позвонкам на шее, а потом подул на влажную кожу. - Он переиграл вас. Даже жаль, что он умер.
В этом Чансу сильно сомневался, как бы его ни уверяли. Но если Сяо Цзинхуань жаждал услышать подтверждение своим словам, Чансу мог и солгать.
- А вы предпочли бы иметь такого союзника в запасе? Против меня, когда я выйду отсюда? - плоть принца Юя терлась между ягодиц, отвлекала, путала мысли… - Неужели думаете, что помогло бы? Уже забыли, что я был без сознания, а Управление все равно пало, и Ся Цзян не смог его спасти?
Неторопливое движение - только намек на соитие - подтапливало волю, словно воск, и все труднее становилось думать о том, что было действительно важно. О том, что Чансу мог бы еще выспросить у принца Юя.
- Бросьте, Чансу, - принц Юй гладил губами ему плечи, - вы и сами прекрасно понимаете, что Ся Цзян был опаснее древесной змеи. Меня вполне устраивает, что он вывел из игры вас, а сам отправился к Желтому источнику.
Чансу вдруг успокоился, как всегда в моменты озарений. Тревога утихла, словно эта беспечность и благодушие принца Юя развернули игральную доску. Да, в соответствии со старой пословицей, борьба цапли и устрицы оказалась выгодна старику-рыболову... но Сяо Цзинхуань едва ли сумеет воспользоваться ее результатами. За исключением, пожалуй, лишь утоления своей бездумной страсти.
А в остальном… У принца Юя не осталось людей ни в шести министерствах, ни в трех приказах, сам он находился под домашним арестом и вместо того, чтобы уделять время делам, тратил время на весенние удовольствия. Такой же, как отец… неспособный думать о долге перед страной.
- Я почти слышу, как вы думаете, - шепнул ему на ухо принц Юй, и Чансу скрипнул зубами. Твердая плоть Сяо Цзинхуаня упиралась ему в задние врата, но так и осталась неподвижной, лишь слабо давя навершием на мягкие мышцы.
- Продолжайте наслаждаться случайной удачей, ваше высочество... пока можете, - Чансу задышал чаще и напомнил себе, что скоро в Цзиньлин приедет Чэнь, и даже если Чансу не удастся быстро вырваться из золотой клетки, друг сумеет занять его место.
- Утешьтесь тем, что вы подобрали неплохих министров, Чансу, - спокойно продолжил принц Юй, тронув поцелуем его шею. - Ведь это же ваши выдвиженцы, я прав? Все излишне принципиальные, но толковые. Особенно Цай Цюань. Уверен, что его назначение тоже ваших рук дело.
- Я далеко не всес… всесилен, - Чансу сглотнул, ощущая, как задние врата понемногу уступают напору. Собственная плоть дрогнула, начиная твердеть. - Зато уверен, что вы уже пытались подмять их - и у вас ничего не вышло.
Но принц Юй опять замер, останавливаясь, и Чансу едва не потерял мысль.

продолжение 16.4- Не совсем, - ответил тот, - хороший министр служит славе императора. Я не вижу неудобства в том, что чиновники второго ранга несговорчивы со мной - когда я стану императором, они будут делать свою работу так же хорошо. Это ведь называется заботиться о стране, да, дорогой советник?
- Удивительно, что вам понадобилось лишиться всех своих сторонников, чтобы вспомнить об этом, - огрызнулся Чансу. Он убрал большую часть старых министров для того, чтобы Цзинъянь мог спокойно работать с новыми, а принц Юй намеревался прийти на всё готовое! Да еще и плоть его просто сводила с ума, неумолимо, но так медленно раздвигая задние врата Чансу. - Уж не благодаря ли поражению с распределением помощи?
Сосредоточиться на чем-то одном уже не получалось, а Сяо Цзинхуань, похоже, не испытывал неудобства, беседуя о политике и... Чансу сглотнул, сжимаясь, пытаясь обхватить мышцами навершие.
Принц Юй снова коротко хмыкнул.
- Помнится... - вернувшись к разговору, выдохнул Чансу, - на одном из подарков, отправленных к вам, союз Цзянцзо неплохо погрел руки. Желаете сказать, что осознали свои ошибки?
- Считайте эти вещи моим подарком вам, - принц Юй рукой стиснул бедро Чансу, прижимая его к постели. - Вы же знаете чиновников, они без взятки даже не вздохнут. А лиши их привычного способа решать дела, начнется полная неразбериха.
Чансу протестующе мотнул головой. Его бросало в жар, на висках опять выступила испарина, а ощущения словно усилились, даже прикосновение шелка к коже - и то словно требовало движения.
- Но можно установить для них максимальные пределы... - перед глазами плыло, а мысли опять повернули куда-то не туда. Он раздраженно рыкнул, но совладать с растущим возбуждением не смог. Что же за средство было добавлено в вино?! - Или... чтобы брали... с опаской! И начинать нужно... с самого верха.
Он сильно прикусил губу, пережидая приступ дрожи, и упрямо продолжил:
- А... если во время бедствия... армия поддержит несчас... несчастных, кого назвали мятежниками?
- До этого не дойдет, - принц Юй хранил неподвижность, словно превратившись в статую, и только ласково гладил Чансу по бедру. Как будто это прикосновение могло унять жажду движения! - У меня же будете вы. Я спрошу вашего совета.
Чансу беспомощно застонал. Если принц Юй хотел лишить его самообладания, он вплотную подошел к этой черте!
- Надо же, как вы в этом... уверены! - бросил он, пытаясь оглянуться на принца Юя через плечо. Но тот вдруг опустил ладонь на его затылок и прижал голову Чансу обратно к постели. Желал, чтобы он начал просить?! Мучал неподвижностью, которая только распаляла желание сильнее? Чансу удержал ругательство на языке. - Несмотря на все... желаете слушать мои советы?
- А вы рискнете жизнями простолюдинов? - вкрадчиво прошептал принц Юй и, убрав волосы Чансу на одну сторону, снова вернул ладонь на его затылок и провел языком по шее. - Ммм... Или будете добросовестны? - навершие почти оказалось внутри, но только почти, и не хватало одного лишь толчка, чтобы... Чансу до скрипа стиснул зубы. - Что покажется вам более... желанным?
- А вы согласны слушать любого, кого посещаете на ложе, как ваш отец - супругу Юэ? - выпалил он и тут же громко вскрикнул, когда принц Юй одним движением вогнал плоть внутрь.
Чансу судорожно сжался, содрогаясь всем телом, а принц Юй снова замер, будто давая ему время привыкнуть.
- Вы так стискиваете меня собой, - низким обольстительным голосом заговорил он. - Так горячи внутри, что, кажется, я вот-вот сгорю. А вы, Чансу? Чувствуете ли вы нетерпение?
Он попробовал поднять голову, но принц Юй держал крепко, и Чансу оставалось лишь сильнее сжаться на нефритовом пике.
- Нужно было позволить вам тогда… но меня тошнило от наших встреч! - признание слетело с губ вместе со стоном.
- Солгать мне сейчас у вас всё равно не вышло, - шепнул принц Юй в самое ухо. От теплого дыхания по коже побежали мурашки, а потом плоть качнулась внутри, невыносимо медленно, одуряюще неотвратимо, почти покинув тело - и вновь погрузившись в него до упора. - Но даже если вы сбежите, Чансу...
Новый толчок был резким и быстрым, таким, как нужно - но он был всего один, и Чансу выругался.
- ...вы останетесь моим!
- Не будьте... столь самоуверенны, - все же парировал он, ожидая еще одного удара плотью и готовясь к нему. Но принц Юй только шумно выдохнул. - Надо же, как вы мечтаете о взаимности!
- Пытаетесь спровоцировать меня, Чансу? - низко рассмеялся тот, едва ощутимо качнулся внутри. - Хотите получить свое в обмен на мой гнев? Нет, сначала...
Он наклонился и провел языком по загривку тонкую влажную линию.
- ...сначала вы признаетесь в своем желании.
- Как же мало вам надо, - собственная влага уже пропитала шелк, и теперь тот лип к навершию плоти, дразня и будоража. - Слушать признание того... кого сами опоили!
Стоило только разжать хватку, и принц Юй двинул бедрами, раз, другой, делая толчки все резче, и Чансу вскрикнул, когда кровь, наконец, закипела, и жар удовольствия стал разрастаться, заполняя все тело.
А потом едва не ударил ладонью об простынь, когда принц Юй снова замер.
- Ваш язык... ядовитей змеиного, дорогой советник, - Сяо Цзинхуань тяжело дышал, но явно намеревался свести Чансу с ума. - Но сейчас... он вам не поможет.
- Я прокляну вас, если вы не двинетесь! - рыкнул в ответ Чансу. - Вы же хотите! Ну же!
- А чего хотите вы? - дыхание принца Юя ложилось на кожу и пробирало дрожью, точно от неуловимой ласки.
- Вам требуется еще и признание? Вам остального мало? - прошептал Чансу, закрывая глаза и слыша, как сердце отбивает безумный ритм. Желание оглушало, а неподвижность - искушающая, подчиняющая мысли лишь одному! - выводила из себя еще больше. - Мало того, что я лежу под вами, неприлично обнаженный? Что ваша плоть вложена в мои ножны? Мало?!
- Я хочу вас всего, Чансу, - почти ровно ответил принц Юй, вновь наклонившись к уху Чансу. - Не наложника, а вас. Пусть мне недоступно ваше сердце, но страсть... то пламя, что прячется в вашем теле... Я хочу, чтобы мы сгорели в нем вместе.
Чансу только вздрогнул, словно это и вправду было возможно.
- Даже не… надейтесь на это, - под веками расплывались темные и светлые пятна, и он старательно дышал на счет, пытаясь взять себя в руки. Между ягодиц горело, и Чансу все сильнее одолевало желание послать изматывающие разговоры в преисподнюю к Яньло-вану. Но сдаться даже не принцу Юю, а навязанному вином возбуждению? Ни за что.
- Знали бы вы, Чансу, каким испытаниям подвергаете мою выдержку... - прошептал принц Юй, а потом резко ударил бедрами, вышибая из Чансу вскрик. Но удар плотью оказался единственным - опять! - и Чансу, уже не сдерживаясь, выругался и сжался внутри, заставляя застонать уже Сяо Цзинхуаня. - Наслаждение, которое вы даруете, так накалено… что дорога в тысячу шагов прожигает меня насквозь, - сами эти слова, искренние, пылкие, были подобны очередной ласке, и внезапное, не объяснимое ничем желание разделить с принцем Юем поцелуй заставило Чансу вздрогнуть.
- Когда же вам надоест?.. - выдохнул он, вжимаясь лбом в нагревшийся шелк подушки. - Для мести уже было достаточно.
Принц Юй шумно выдохнул над ухом.
- Что больше пугает вас, дорогой советник: моя страсть - или то, как жадно до нее ваше тело? - он лизнул Чансу плечо, а потом снова сильно толкнулся бедрами, вгоняя плоть в самую глубину. - И что вы, гений цилиня, станете делать, когда поймете, что я не мщу вам?
Это предположение напугало куда больше, а в следующий миг Чансу непонимающе вскинул голову, когда тот одним движением выскользнул из ножен. Неужели… все?
Тяжелый жаркий взгляд сверлил спину, но Чансу стиснул в кулаках простынь, не позволяя себе не то что потребовать продолжения, но даже и обернуться.
- Ваше высочество решили наконец покинуть меня? - хрипло, с трудом сглотнув, осведомился он. - Уже можно радоваться?
Принц Юй в один миг перекатил его на спину и навис сверху.
- Нет, но меня умиляет, как отчаянно вы сопротивляетесь и отвергаете то, что лежит на поверхности, - шепнул он, наклоняясь за… должно быть, поцелуем, но Чансу резко отвернул голову, уходя от губ принца Юя. А тот продолжил как ни в чем не бывало, шепча прямо в ухо и едва не касаясь кожи губами. - Месть, дорогой советник, это желание нанести ответный удар. Но скорее небо упадет на землю, чем я причиню вред лично вам.
Его колено властно раздвинуло бедра Чансу и притерлось к паху.
- Удивительная для вас снисходительность, выше высочество…
- Цзинхуань, - напомнил принц Юй, но Чансу пропустил его слова мимо ушей.
Он чувствовал на шее жаркое дыхание, словно нестерпимое пустынное солнце, и лежать неподвижно было просто невыносимо. В паху тянуло, близость чужого обнаженного тела ощущалась всей кожей, его запах смешивался с ароматом благовоний - а неудовлетворенное желание лишь подстегивало.
- А я ведь использовал вас и предал, - упрямо зашептал Чансу. - Неужели вы ударились во всепрощение, ваше высочество?
Говорить об этом было куда проще - и гораздо безопасней, чем позволить себе действительно задуматься о том, что принц Юй имел в виду. Пусть даже Чансу и ощущал себя так, словно дразнит тигра.
- Что же касается того, что именно я отвергаю… А как же то снадобье, что вы добавляете в вино? Или нет, в масло? - губы принца Юя прикоснулись к щеке, едва уловимо скользнули вниз, даже не целуя, нет, просто гладя… Чансу сглотнул и задышал чаще. - Снадобье, которое отнимает силы к сопротивлению на ложе, вам ли не знать... Может, это вы признаете, что без него мне нечего станет отрицать?
- Вы как всегда правы, - неожиданно мягко согласился он и тронул губами уголок рта Чансу. - Напомните, да, ткните меня носом, что если бы не вино, ваше тело ничего бы не захотело на моем ложе, осталось бы холодным и безучастным.
Он усмехнулся, и в следующий миг тихий шепот словно затек в ухо:
- А потом попробуйте убедить в этом и себя, Чансу.
Как мог принц Юй лгать так открыто и не смущаясь? Чансу не был способен испытывать столько плотского желания даже в юности, а уж с ядом Огня-Стужи в крови и подавно! Но сейчас же даже сравнительно невинный разговор воспринимался изощренной лаской.
- Даже не подумаю, - шепнул он.
- Что ж, тогда не стану вам препятствовать, - безмятежно улыбнулся принц Юй.

продолжение 16.5Его, казалось, совершенно не заботили ни обнаженное тело, ни твердая плоть Чансу, что упиралась в живот, пачкая кожу естественным соком. Только слегка неровное дыхание да подрагивание мышц выдавали его возбуждение. Что еще, как не возбуждающее средство, могло бы объяснить подобную разницу с тем, что испытывал Чансу?
- Раз вам необходимо оправдание тому, что вы гнётесь от сладостной истомы в моих объятиях... оно у вас есть, - продолжил Сяо Цзинхуань, снова нашептывая Чансу на ухо. - Пока ваша совесть спокойна, я буду ласкать ваше тело, как оно того заслуживает.
Чансу не сдержал удивления.
- Мне-то казалось, вы внимательно слушали вашего лекаря, ваше высочество. А вас, оказывается, интересовало, выдержу ли я вашу страсть. Предсказуемо.
Принц Юй недоуменно поднял голову.
- Это тело больше всего похоже на прогнившее изнутри дерево, - Чансу пренебрежительно фыркнул. - Худое, болезненное, слабое… я еще могу понять, если вас очаровал мой талант. Но тело? Даже звучит смешно.
- Кем же вы были до болезни, раз собственная слабость вызывает в вас подобную ненависть? Может быть, мне следует поискать вас в списке воинов, Чансу? Но на это еще будет время... - Сяо Цзинхуань вдруг прижался теснее, втерся всем телом и, чуть помедлив, прошептал:
- Скажите, дорогой советник, будете ли вы пылать от страсти и сладкого стыда, если я захочу выяснить, сможете ли вы достичь сияющего пика лишь от ласки ваших задних врат языком?
Чансу невольно вспомнил прошлый раз и, чувствуя, как заливается душной краснотой - весь, от лба до шеи, бездумно рванулся в сторону, попытавшись оттолкнуть от себя принца Юя.
- Остались у вас хоть какие-то представления о пристойности или нет?!
А ведь казалось, Линь Шу уже давно потерял не только имя и прошлую жизнь, но и стыд - жалкий остаток былой чести и гордости.
Но освободиться не вышло.
- Счастлив знать, что вы ещё не пробовали такого ни с кем, - припечатывая его к постели, хрипло выдохнул принц Юй и пристально посмотрел Чансу в глаза, будто и впрямь увидел там прошлое. - Я не смел и надеяться на такой подарок.
Под этим взглядом сохло в рту, и Чансу бездумно облизнул губы, не в силах разорвать невидимую нить, связывавшую его сейчас с Сяо Цзинхуанем.
- Румянец стыдливого предвкушения вам очень к лицу, - а тот поймал Чансу под колени и приподнял ноги, разводя их в стороны. - Кто бы мог подумать, что на ложе вы окажетесь так честны и искренни...
Жаром обдало щеки, уши, тепло поползло еще ниже на грудь, и Чансу внезапно вспыхнул еще сильнее от мысли, что краснеть он перестал именно с Мэйлин - когда отравленная кровь утратила назначенный ей природой ритм течения.
- Вы не представляете, как соблазнительно выглядите сейчас... - принц Юй надавил на колени сильнее, заставляя раскрыться полностью, и меж ягодиц вновь ткнулась крепкая плоть. - Пылаете от румянца и сжимаетесь внутри, желая наконец ощу...
- Нет! - оборвал его Чансу. - Вы слишком самоуверенны, ваше вы...
- Нет, - принц Юй остановил возражения почти грубым поцелуем, а потом неожиданно властно велел:
- Чансу, держите колени сами.
Подспудно тлевшее негодование наконец полыхнуло.
- Это приказ? - прошипел Чансу, с облегчением чувствуя, как оставляет его лихорадочный румянец.
Но дергаться снова и провоцировать принца Юя еще больше не решился. Раз уж его все равно используют как средство удовлетворения похоти, к чему было оттягивать неизбежное? По-хорошему, стоило бы подыграть принцу Юю и позволить ему поверить, что он победил, но Чансу не мог.
- Просьба, дорогой советник, - ухмыльнулся тот в ответ. - Возможно, вы захотите соития именно в этой позе. Или же я положу ваши ноги себе на плечи, складывая вас почти пополам, и…
- Хватит! - Чансу не стал разбираться, что за чувство заставило его оборвать речь принца Юя. - Я понял.
Сяо Цзинзуань вопросительно поднял бровь, не дождавшись продолжения, и Чансу повторил с не меньшей твердостью:
- Я понял. Но помогать вам не стану.
Принц Юй чуть отодвинулся. Ладони, что гладили подколенные жилы, скользнули по голеням выше, удобнее перехватили лодыжку - а потом к ней прижались горячие губы.
Чансу закрыл глаза, слыша нарастающий шум в ушах. Мог ли Сяо Цзинхуань использовать не только вино Цинсы-Жао? По ощущениям - да, вполне.
- Мне так нравится, что вы не уступаете мне, - шепнул тот, а потом действительно уложил ногу Чансу себе на плечо. Между ягодиц скользнули пальцы, нажали на медные врата, словно проверяя, достаточно ли там расслабленно и скользко, а затем убрались прочь. - Что я могу видеть вас настоящего...
Навершие уже терлось о задние врата, принц Юй качнул бедрами, неглубоко погружаясь, и Чансу вздрогнул, когда плоть снова выскользнула. Сяо Цзинхуань намеревался снова изводить его ожиданием?
- Предпочитаете строптивых, ваше высочество? - тяжело сглатывая, выговорил Чансу. Ему снова начинали мешать руки, и он от греха подальше, чтобы ненароком не обнять принца Юя, завел их за голову, хватаясь за подголовный валик. - Надо же... как мне повезло.
- В последний раз мы… - янский стебель погрузился внутрь одним толчком, жестким и сильным, и Чансу со свистом втянул воздух сквозь зубы. Плоть заполнила тело до упора, запирая собой, заставляя задышать ртом, а принц Юй продолжал, как ни в чем не бывало. - …беседовали перед тем, как седьмого брата возвели в ранг циньвана, помните? Я вот тоже помню… - один шумный выдох, и плоть внутри качнулась, начиная медленное движение туда и обратно. - Потом Ся Цзян привез вас уже опоенным, и почти десять дней, да… А сейчас... вы разговариваете со мной.
Если бы Чансу мог, он бы удивился столь откровенному признанию - даже потребности! - не в страсти, а в общении. Но принц Юй, похоже, исчерпав всякое терпение, уже навалился сверху, меняя положение тела, тяжело вдавливая в постель, и внутри стало немыслимо туго и скользко одновременно. Чансу лишь сильнее вцепился в подушку и не выдержал - стиснул ножнами снова собравшийся их покинуть меч. Цзинхуань выругался и начал двигаться: сильно и резко, глубоко впечатываясь с каждым толчком, не позволяя ни двинуться навстречу, ни уйти от этого безжалостной ласки. Лишь принимать - и сходить с ума от того, сколь сильным удовольствием отзывается в теле собственная обездвиженность.
Дыхание Чансу смешивалось с дыханием принца Юя, он то и дело чувствовал, как принц прижимается губами к его щеке, виску, и чем дальше, тем невыносимее становилось это даже просто терпеть. По жилам словно текло пламя вместо крови - куда там яду Огня-Стужи! - а в задние врата будто вбивался таран, сметая всякий намек на сопротивление и погружаясь на всю глубину.
И этим ударам не было конца. Чансу всхлипнул, крепче стискивая зубы, словно идя ко дну - теряя себя в нестерпимо горячем тумане. Его захватывало все сильнее, он даже не отследил момента, когда принц Юй захватил его губы жадным поцелуем.
Должно быть, он желал уничтожить предавшего советника, полностью подчинив его своей воле: сделать добровольным рабом того наслаждения, что дарил столь щедро и безжалостно, а потом низвергнуть с высот удовольствия, растоптав в грязи.
Чансу застонал, стискивая валик руками, а Сяо Цзинхуань вдруг выдохнул:
- Не молчите, Чансу, прошу вас!
Губы шевельнулись в ответ как будто сами.
- Цзин… хуа-ань! Ну же!
И следующий же удар плотью вынес Чансу за грань. Чансу словно оступился на обрыве - земля ухнула вниз, в груди все оборвалось, и наслаждение, точно ослепительная бездна, поглотило разум целиком, оставляя после себя приятное изнеможение.
- Я буду знать, что вы вспоминаете мое имя... только когда страсть берет над вами верх, - услышал он потом голос принца Юя. - Благодарю вас…
Прозвучало так, словно Чансу не был наложником, словно Сяо Цзинхуань был счастлив любому движению навстречу, и это все следовало использовать, чтобы вырваться отсюда… да, обязательно.
Но усталость неодолимо тянула в сон, а слова принца Юя становились все неразборчивее. Чансу даже не открыл глаз, когда по паху прошлось горячее влажное полотенце, и не пошевелился, когда принц Юй устроился рядом.
- Ли Цао… лекарство… одну ложку…
- Да, ваше...
Вот оно. Но даже мысль сейчас оказалась тяжелой-тяжелой, и, утомленный ее движением, Чансу провалился в сон, как будто канул в омут.

конец 2 части
ТВС

Ах, какое горячее продолжение!
МЧС такая врушка Впрочем, сдавшимся я его тоже не представляю)
Юю понадобится вагон терпения))
Спасибо

Мне нравится, что четко видно - МЧС действительно сам хочет, а не просто чистая физиология, где нажали на кнопку, получили реакцию.

кот Мурр,
Ах, какое горячее продолжение!
*обмахивает*
МЧС такая врушка
Впрочем, сдавшимся я его тоже не представляю)
о, этот будет врать и упираться до последнего))
Юю понадобится вагон терпения))
самое удивительное, что этот вагон терпения Юя, похоже, имеется вот что значит мотивация)))

momond,
Мне нравится, что четко видно - МЧС действительно сам хочет, а не просто чистая физиология, где нажали на кнопку, получили реакцию.
да, там не механическое трение, где подергал за член - встало
мы старались показать, что МЧС именно от Юя так прет и тащит

Aerdin, он его так мило за задницу ухватил!

Вроде нужно написать что-то разумное и членораздельное, но слов нет! Глава - огонь! В смысле - часть, хотя МЧС - тоже огонь!

momond, там такая задница, грех не ухватить-то!

Эпифита,
Вроде нужно написать что-то разумное и членораздельное, но слов нет!
а вы напрягитесь, мимими?)))
В смысле - часть, хотя МЧС - тоже огонь!
ага, там два огня-огня))

Наверное самое лучшее, что я читал по этому фэндому и по этой парочке))) Аплодирую стоя!
И тут почему то задался вопросом совсем не относящейся к теме.... все мы знаем про фамилию Сяо, общее начало имени Цзин, и окончание Хуань - а какое вообще у этого имени значение? Ослепительный? Или какое то другое? Кто знает?

Aerdin, перечла. Всё же какой змейка-змеище наш принц, в такой момент (какой момент!), мягко втолковывает МЧСу что, когда он взойдет на трон вместо Цзина, то ничего не испортит, не нарушит планы и труды МЧСа, все его выдвиженцы останутся на местах и постах))

Я тут слегка выпала и просустила выход последних 7 глав... ну тем огненнее их было скопом читать
И да, это огненный огонь, плавящий мозг... ну и некоторые другие части тела просто нафиг.

Юй откровенно прекрасен да, и внезапно адекватен (на фоне того периода, когда МЧС был без сознания, это очень заметно)
МЧС тоже прекрасен, особенно в своем самообмане тверд и незыблем практически
Ну и да, я не верю, что его по прежнему чем то травят. Тут явно имеет место какая то интрига физиологии, помноженная на выкрутасы многострадального яда

_Semilli_,
Наверное самое лучшее, что я читал по этому фэндому и по этой парочке))) Аплодирую стоя!
Очень приятно это слышать)))
все мы знаем про фамилию Сяо, общее начало имени Цзин, и окончание Хуань - а какое вообще у этого имени значение? Ослепительный? Или какое то другое? Кто знает?
у всех принцев значащие имена
я не помню, где видела разбор - но если попадется, подскажу тогда

Эпифита,
Всё же какой змейка-змеище наш принц, в такой момент (какой момент!), мягко втолковывает МЧСу что, когда он взойдет на трон вместо Цзина, то ничего не испортит, не нарушит планы и труды МЧСа, все его выдвиженцы останутся на местах и постах))
ну тут они с МЧС два сапога пара)))) рассуждают о политике даже в процессе кхм...

Megan K. Cat, о, рада, что ты вернулась!
ну тем огненнее их было скопом читать
И да, это огненный огонь, плавящий мозг... ну и некоторые другие части тела просто нафиг.
приходи чаще)))
Юй откровенно прекрасен да, и внезапно адекватен (на фоне того периода, когда МЧС был без сознания, это очень заметно)
в смысле адекватен? да он вроде и так всегда адекватен... или что ты имела в виду?
МЧС тоже прекрасен, особенно в своем самообмане тверд и незыблем практически
самообман иногда наша единственная защита))
Ну и да, я не верю, что его по прежнему чем то травят. Тут явно имеет место кака
я то интрига физиологии, помноженная на выкрутасы многострадального яда
ну, интрига тут точно есть