Aerdin,
Ну, Вам, конечно, как автору виднее, но все-таки, во-первых, не бросил, а приехал вместе с ними , а во-вторых... За этот фик Чансу вспоминает Цзиньяна примерно раза 1,5, и нет никакого ощущения, что он скучает или что-то в этом роде. Поэтому если после Ловцов я воспринимала его чувства к Ченю и Цзину как примерно равные по силе, то после этого фика - нет. Есть именно ощущения жены и любовницы. С одной - жизнь, другую тоже любят, но она эпизод.

Аа ясно, я думала, ты о каноне.
Ну все равно, если хотят чтоб любимый был счастлив и не страдал из-за их страданий, пусть учатся сосуществовать. Это возможно и без тройничка.
если бы не прямая угроза жизни Цзину МЧС бы снова в столицу не приехал и тем более воскресать бы не стал
а теперь я понимаю ощущения Галатеи))

За этот фик Чансу вспоминает Цзиньяна примерно раза 1,5, и нет никакого ощущения, что он скучает или что-то в этом роде.
Да, соглашусь. Здесь выглядит так, как будто Цзин для него пройденный этап, та часть жизни закончена и закрыта. О союзе Цзянцзо он больше думает, чем о Цзине.

*galateya*,
За этот фик Чансу вспоминает Цзиньяна примерно раза 1,5, и нет никакого ощущения, что он скучает или что-то в этом роде
Наверное, нужно начать с того, что здесь он вообще не очень верит, что выживет. И чисто психологически держится в стороне от тем, которые уже считает "закрытыми". Новых же замыслов еще нет - пока все только "подбивание итогов". К тому же, ему опять прилетело от неприязни к "советнику Су" , который интриган и вообще черное пятно на светлом имени молодого командующего. МЧС еще толком не начал жить, он только-только от смертного одра отошел - и то не совсем - но все равно, смотрите, он запускает колоссальную интригу со вдовством Нихуан и все равно интересуется происходящим в столице. Уже интересуется.
И все же Цзин проходит фоном даже в Пути - воспоминания о нем, какие-то мысли, самоубеждения или кошмары, неважно что, но ведь Цзин пока для МЧС - возлюбленный друг, с которым "уже ничего не может быть, потому что вопрос закрыт". А когда он совершенно катастрофически откроется - что будет?

Есть именно ощущения жены и любовницы. С одной - жизнь, другую тоже любят, но она эпизод.
До Ловцов МЧС не собирался ни жить в столице, ни как-либо вмешиваться в дела Лян
когда с Цзином случилось вот это все, он меняет собственную жизнь полностью, целиком - и готовится впахивать на Цзина и родину опять. И даже зная о чувствах Чэня, о том, что сделает ему больно, что Цзин без пяти минут император, и все осложнится вообще адски, он все равно не может остановиться.
Но ведь и фуцзянского брака с императором, в любом случае не выйдет. МЧСу по-хорошему даже мелькать при Цзине особо часто нельзя, иначе он загремит в фавориты с легкостью необычайной, и вся политика и реформы пойдут обезьяне под хвост.
Рассматривать же Цзина любовницей при жене... нет, это все же наш моногамный менталитет в чем-то. Хотя, что там в процессе написания третьей части вылезет, кто знает )) Мы зарекаться не станем

*Bacca*,
Ну все равно, если хотят чтоб любимый был счастлив и не страдал из-за их страданий, пусть учатся сосуществовать. Это возможно и без тройничка.
так они и будут учиться А мы им проблем еще добавим!

а теперь я понимаю ощущения Галатеи))
От себя можем сказать, что после Пути Ловцов читать страшно больнее. Потому что еще больше становится заметен этот слом, который сбивает у МЧС даже прицел, образно говоря. А Чэнь остается практически в одиночестве на линии огня, и какая тут уже вера в ответное чувство? Нет, у него вообще мир рушится, и одним, даже двумя Лекарствами подобную установку не вылечить. Хоть теперь усиленно комфорть Чэня снова!

momond, Да, соглашусь. Здесь выглядит так, как будто Цзин для него пройденный этап, та часть жизни закончена и закрыта. О союзе Цзянцзо он больше думает, чем о Цзине.
Как и любой, наверное, кто приготовился бы к смерти или хотя бы к расставанию. Об уже законченных делах стараешься не вспоминать.

МИ-2, .И все же Цзин проходит фоном даже в Пути - воспоминания о нем, какие-то мысли, самоубеждения или кошмары
А вот я именно этого фона и не увидела. Увидела бы - у меня бы и вопросов не было. По моим же ощущения Чансу реально думает о Цзине 1,5 раза, нет даже мимолётных ассоциаций и воспоминаний. И для меня это странно и с самого начала фика вызывало удивление.

. Рассматривать же Цзина любовницей при жене... нет, это все же наш моногамный менталитет в чем-то
С моей стороны - точно нет, т.к. я - совершенно не моногамный человек и состою в длительных немоногамных отношениях

. Об уже законченных делах стараешься не вспоминать.
О делах - да. Но любимый человек - не дело.

Впрочем, не хочу спорить. Авторам всегда виднее, а фик все равно прекрасен!

Ну я понимаю Галатею, но сама ж еще не читала все заново и сразу, так что может у меня и другие ощущения будут.
МЧСу по-хорошему даже мелькать при Цзине особо часто нельзя
Вах! Тайные встречи!
Хоть теперь усиленно комфорть Чэня снова!
Я верю, что он все же верит в Чансу больше, чем кажется. Комфортить конечно хорошо, но лучше всех и не в ущерб один другому. Чтоб никого в итоге жалко не было

*galateya*, А вот я именно этого фона и не увидела. Увидела бы - у меня бы и вопросов не было. По моим же ощущения Чансу реально думает о Цзине 1,5 раза, нет даже мимолётных ассоциаций и воспоминаний. И для меня это странно и с самого начала фика вызывало удивление.
Тогда будем считать, что звезда отношения к Чэню затмила фоновый свет от Цзина

С моей стороны - точно нет, т.к. я - совершенно не моногамный человек и состою в длительных немоногамных отношениях
Вот это уже интереснее И как изнутри оно разделяется? Если это не слишком нетактичный вопрос с моей стороны

Но любимый человек - не дело.
Да, согласен Но у МЧСа за плечами есть еще 12 лет практики, когда он о Цзине не особо думал, так что тут, скорее, привычные ржавые рельсы Процесс выздоровления только начался и Чэню еще успеют разбить сердце несколько раз если мы начнем описывать его весь - это еще 3 таких макси потребуется Место мыслям о Цзине точно еще найдется у МЧС - хотя, когда он в Ловцах в столицу рванет, это будет не рывок к любимому человеку, все же. А скорее к другу, которого нужно защитить.

а фик все равно прекрасен!
Это очень приятно слышать!

*Bacca*, может у меня и другие ощущения будут.
да, будет интересно проверить
Вах! Тайные встречи!
Разумеется. Отец-император жив, Линь Шу и Су Чжэ мертвы, наследный принц должен быть незапятнан фаворитизмом. Все логично
Комфортить конечно хорошо, но лучше всех и не в ущерб один другому. Чтоб никого в итоге жалко не было
Трудно сказать, на самом деле. Все же положения неравные совсем. Цзин во дворце - и доступ туда сильно регламентирован, и чем дальше, тем сильнее, а у Чэня - Архив у черта на куличках, и это реально дело всей жизни, призвание и будущее не только Лян, но и всей Поднебесной. Как-то придется выкручиваться. МЧС не зря ведь сказал, что может обжечь руки, жонглируя факелами.

МИ-2,
Тогда будем считать, что звезда отношения к Чэню затмила фоновый свет от Цзина
На этом и порешим
Вот это уже интереснее И как изнутри оно разделяется? Если это не слишком нетактичный вопрос с моей стороны
Не, не нетактичный. Только не очень понятный Разделяется что?

. если мы начнем описывать его весь - это еще 3 таких макси потребуется
Прекрасная, прекрасная мысль!

Я читала Ловцов сразу после просмотра дорамы, и они так хорошо у меня легли, что воспринимаются как продолжение канона (даже несмотря на то, что в каноне я воспринимала отношения Чансу и Чэня исключительно дружескими).

*galateya*,
Разделяется что?
Общий поток отношения Я могу представить это плоскостями или уровнями, к одному человеку цветом отношения, а к другому температурой, что-то вроде того, что "летели два крокодила, один синий, а другой налево" Интересно, как у других этот процесс внутри существует

Я читала Ловцов сразу после просмотра дорамы, и они так хорошо у меня легли, что воспринимаются как продолжение канона (даже несмотря на то, что в каноне я воспринимала отношения Чансу и Чэня исключительно дружескими).
Совершенно замечательно! А после Пути - они стали семьей?

Все же положения неравные совсем.
ну почему неравные? до обоих хрен достать же))

МИ-2, Интересно, как у других этот процесс внутри существует
Я обязательно отвечу, но потом, так как начала писать и поняла, что мне это сначала надо сформулировать

А после Пути - они стали семьей?
Ага

А вот тут я уже рыдала. Вроде волосы у сеня и не особо кинк
, но тут сцена реально сердцедробительная...

А про Ченя и Дзина, сравнивать их и чувства к ним МЧС мне кажется бессмысленно. И уж тем более считать, что кто-то из них всего лишь эпизод - это МЧС не уважать. На эпизод и "любовницу" он бы просто не стал размениваться.
Оба чувства у него очень глубоки, хоть и имеют совершенно разные корни. Ну вот как-то так.

ПыСы: очень сильная иллюстрация в конце

Megan K. Cat, когда я писала про любовницу, я имела ввиду именно любовницу, а не профурсетку и не эпизод((
Человека, которому повезло встретить свою настоящую любовь, но не повезло встретить ее вторым. В жизни любимого уже есть важный человек, настолько важный - что он был, есть и будет всегда. Остается только смириться с его существованием.
Вот только когда советник прельстительно манил тощими запястьями, ни о каком молодом хозяине Архива и близко не упоминалось. А теперь - коня на дыбы, - и Чэнь.
Чувство Цзина и МЧС не слабее и не хуже, чем у Чэня и МЧС. Оно, разумеется, другое, и очень сильное. Столько пережить и превозмочь!
Поэтому я и не рассчитывала на какие-то тройственные отношения, куда там... Принять существование друг друга уже достижение. И, конечно, они справятся.
Просто в момент, когда Чансу расчесывал волосы Чэня, я как-то особенно остро поняла, как трудно им всем будет. И да, Цзина стало жаль больше, он ведь такой бескомпромиссный, и про Чэня раньше вообще не знал.
Не то что бы у меня был большой опыт, но для «эпизодов» употребляются другие слова, не любовница
Я сейчас сильно устаю на работе, возможно не точно выразилась, но про «эпизод» я бы даже в бессознательном состоянии не написала, это вы слишком загнули)

Эпифита, тройники - это все мои больные фантазии (это у меня всефандомный кинк), его очень остро восприняли и начали обсуждать тут, хотя в этом фаноне тройничок не то что маловероятен, а вообще за гранью добра и зла.

При этом, как ни странно, при всей ревности и собственничестве, я отлично представляю, как они могли бы взаимодействовать втроем (в плане жизни, а не в плане постели). Просто потому что у Ченя и Дзина очень быстро появится общее хобби - вытаскивать МЧС из всей той жести, в которую он постоянно норовить влезть ради благой цели

Chedi D.,
Чжэнь Пин как красиво обошел тему Вэй Чжэна Дипломат весь в господина Мэя. И как же грустно, когда дело рушиться без достойного приемника.
не столько дипломат, сколько человек маленький - выбирать главу не его уровень
Приступ ужасен! Он практические подкосил Чэня. Такой страшный, сильный, почти смертельный. Что ж этот коварный яд делает с ними со всеми.
есть пределы человеческих сил, к сожалению
А разочарование от того что не найдено решение в рукописях таинственного даоса, похоже совсем разбило Чэню сердце
не без этого. Он сам бы никогда не признался, насколько сильно верил в это наследие
По второму сезону Списка понятно, что Чэнь выжил после потери друга, но читая «Путь в тысячу ли», мне кажется это почти невозможно без огромной потери себя. Гениальный хозяин архива похоже просто закрыл часть своей души и вытравил чувства.
ну так и во втором сезоне он всю жизнь носил с собой браслет МЧС, практически не снимая
можно сказать, держал за руку
Боже, какой поединок Пока читала, такое напряжение, аж дрожало все внутри, вроде и знаешь, что все хорошо закончится, а все равно потряхивает внутри от ожидания. А Фэй Лю ! Наконец освободился, хорошо то как! И наконец-то покончили с этим страшным человеком.
да, очень тяжелый бой для Чэня - и психологический поединок для Фэй Лю
И какой Чэнь прекрасный с ворчанием из-за своих ран Правильно говорят самые несносные больные — это врачи. Так и есть. И болтуна он к себе не подпустит и вообще. Только Чансу позволил, да то после препирательств.
есть такое, да))) впрочем, если бы Чэнь был один, все было бы иначе
а тут он немножко добирает внимания к себе, как мне кажется
Чансу по-тихому расчесывает и прибирает волосы спящего Чэня Похоже у меня появился новый кинк в этом фандоме
оставайтесь с нами, мы подарим вам еще не один кинк

Megan K. Cat,
А вот тут я уже рыдала. Вроде волосы у меня и не особо кинк, но тут сцена реально сердцедробительная...
мы бы расстроились, если бы она у нас не получилась такой))
ПыСы: очень сильная иллюстрация в конце
за это отдельное спасибо! я очень люблю наши иллюстрации, но эта особенная своим настроем - и просто прекрасная сама по себе

всем
спасибо всем, кто читал и был с нами с самого февраля!
сегодня мы заканчиваем выкладку этого текста и надеемся, что не разочаруем читателей

читать дальшеЧэнь проспал почти сутки, проснувшись лишь на следующий день к обеду. За это время Чансу успел дочитать до конца “Единение триады”, прояснив для себя несколько моментов, которые до того считал спорными, и решить массу вопросов, касавшихся последствий ночных событий. Капитана “Дунхайской жемчужины” не пришлось даже вызывать — обеспокоенный слухами, он пришел сам. От него Чансу узнал, что Юйчжоу с утра переполняли домыслы, один причудливее другого: кто-то из слуг все же проболтался о нападении на представительство. А из погибших ночью людей четверо, как оказалось, служили на “Дунхайской жемчужине”, и теперь их тела следовало переправить родным, а кого-то и достойно похоронить на месте.
— Как же так, господин Су, — повторял Юань Жэньго, качая головой и не замечая, что зовет Чансу прежним именем, — если бы я лучше обыскал корабль, этого всего могло не быть!
— Полагаю, вы сберегли тем самым свою команду, — не видя особого толку в утешениях, все же заметил Чансу. — Сюй Фа был одним из самых опасных людей, которых вы могли встретить в своей жизни. И, полагаю, тот ваш матрос не упал пьяным в воду — а обнаружил презренного разбойника на борту и был убит.
Проклятую татуировку Чансу видел собственными глазами, когда тело преступника забирали в городскую управу: полустертую мертвую птицу, выбитую точно над сердцем. Фэй Лю, к счастью, в этот момент тренировался с братьями Чо, и Чансу искренне надеялся, что юноше больше не придется столкнуться с напоминанием о кошмаре детства.
После "Единения триады" Чансу, не выбирая, снял с вершины стопки следующую книгу, в самом начале которой нашлось посвящение Чжуан-цзы и ученым Ста школ. Рассуждения о дао, тьме вещей и едином начале чем-то перекликались с уже прочитанным трактатом, но в чем-то угол зрения был совершенно другим. К тому же эту работу сопровождали не только аккуратно очерченные поля и расчетные таблицы светил, но и прекрасно выполненные рисунки разных растений и алхимических символов.
В паре мест встречались даже стихи Цзян Яня. Чансу помнил, как снисходительно хвалил один из них Чэнь за точность в описании какого-то эликсира... Но прочитать подобное сочинение самому значило прикоснуться к подлинному произведению искусства. Одни эти утраченные стихи стоили всех поисков.
— Что читаешь? — хриплый от сна голос Чэня прервал его восхищенное разглядывание очередного рисунка.
— Прекрасную головоломку внутри загадки, — улыбнувшись ему, ответил Чансу.
Чэнь поднялся с кровати, подвигал перевязанным плечом, одобрительно кивнул и только потом обнаружил, что за ночь лишился штанов. Но, к большому сожалению Чансу, приготовленные слугами платья нашел почти сразу и к лежащему тигру проследовал уже одетым.
— Философская чушь, — сообщил он из-за ширмы, откуда послышался плеск воды. Чэнь, похоже, принялся умываться.
— Я так не считаю, — Чансу провел по неровно потемневшей странице пальцами. — Насколько я понимаю, Вэй Боян оставил своим ученикам полный текст "Единения триады" из трех частей, и к каждой приложил собственные комментарии. Внутренняя алхимия, кстати, покажется тебе интересной, я, к своему стыду, не слишком хорошо ее понимаю.
— Сомневаюсь, — буркнул Чэнь и вновь вышел в комнату, посмотрев на то, что заменяло сгоревшие двери.
— Или вот, — не захотел сдаться Чансу, — очень интересная связь астрологии с выращиванием растений. Вэй Боян настаивает, что для полного проявления всех свойств алхимического компонента следует учитывать место, откуда оно взято, и его изначальную ориентацию по звездам.
— Мой отец занимается этим уже много лет, — возразил Чэнь, неуловимо помрачнев при упоминании Линь Сюаня, — так что труды Вэй Бояна устарели как раз лет на триста.
Он подошел к Чансу и встал рядом, глядя сверху вниз на развернутые страницы книги.
— Ма-лань, пурпурная астра, — без колебаний опознал нарисованный цветок Чэнь и продолжил, почти полностью повторяя записи в книге, кроме той части, где говорилось о влиянии Хуосин, огненной звезды. — Очень распространенная, на болотах растет и пахнет неприятно. Но её корни и листья — отличное средство от кровотечений и отравлений животными ядами. — Он вздохнул. — Я пробовал их против яда Огня-Стужи, но…
Понятно, почему вздох получился тяжелым. Чансу не хотел расстраивать друга снова и он быстро перелистал страницы назад, туда, где встретилось забавное название растения.
— А пуховник? — спросил он, поднимая на друга вопросительный взгляд и закрыл нижнюю часть страницы рукой. Чэнь, словно не понимая, только моргнул. — Бай-ту-хо? — пояснил он. — Что про него скажешь?
— Про приречную траву? — уточнил Чэнь осторожно. — Из которой местные рыбаки делают волокно и в веревки вплетают, для прочности?
Чансу приоткрыл спрятанный под ладонью текст, в котором не было ни слова про веревки, а больше про ядовитые корень, стебли и листья, а также природу соединения земляной и деревянной звезд, позволявших лечить пуховником страшный яд Гу.
— А что такое яд Гу? — не может быть, чтобы Чэнь не знал, он же все знал, в таких мелочах, что Чансу и не снились.
— Легендарный яд. Его получали, помещая в общий сосуд ядовитых тварей: скорпионов, змей, пауков. Те пожирали друг друга, пока не оставался кто-то один, в ком сосредотачи… — Чэнь вдруг осел рядом на пол, потянулся за книгой, и Чансу ошеломленно выпустил ее из рук.
— …частично блокирует движение ци в правом канале, — нарисованная схема, которая ничего не говорила Чансу, вдруг заставила Чэня побледнеть. — Вытяжка на сыворотке крови... Сильный яд, быть осторожным с дозой… Пуховник!
Он вскочил на ноги, прижав книгу к груди, и бросился к выходу.
Чансу обеспокоенно посмотрел ему вслед. Сам он ни на миг не позволил надежде овладеть разумом и теперь переживал только за друга, которому предстояло пережить очередное поражение.
Взбудораженный Чэнь вернулся через час. Следом за ним бежали, едва поспевая, слуги. Чансу с интересом проследил, как в дом заносят множество удивительных вещей: странные фарфоровые кувшины — небольшие, полностью круглые и с двумя торчащими в разные стороны тонкими носиками, несколько лекарских жаровень, какие-то бронзовые чаши на треножниках, пресс для отжима масла, ручную дробилку и, наконец, два огромных зеленых куста с большими корнями, с которых капала уже чистая вода.
— Где там эти болваны? — крутанулся на месте Чэнь, как только всё это положили на пол у стен, не занимая место посередине комнаты. — Вчетвером и не справятся с одним столом! А, ну наконец-то!
Из сада, пыхтя и тихо переругиваясь, показались слуги, которые тащили явно тяжелый и очень большой лекарский стол. За ними, подобрав подолы платьев, спешил Ши Маньшу.
— Это немыслимое допущение! — громко вещал он. — Простите ничтожного, хозяин, я преклоняюсь перед вашим мастерством, но пуховник ни один лекарь не применял с начала времен! Он останавливает сердце! Приводит к разрыву сосудов!
— Ставьте сюда, — скомандовал Чэнь, указывая слугам под окно на правой стене. Чансу невольно обратил внимание, как осторожно друг двигал раненой рукой. — Ши Маньшу, вы повторяетесь, и прошу уже оставить меня в покое!
— Я пытаюсь предостеречь вас от ошибки, — визгливо воскликнул тот и повалился Чэню в ноги. — Опыт поколений, молодой хозяин! Был бы тут ваш батюшка, досточти…
Линь Чэнь глянул на лекаря так, что тот моментально заткнулся.
— Я сказал: вон! — отчеканил Чэнь и отвернулся к столу.
— Вы же убьете... — возопил было Ши Маньшу, и Чансу, потеряв терпение, шагнул между ним и Чэнем. Молча.
Лекарь Ши поперхнулся недосказанным обвинением и бросился из комнаты прочь.
И ведь не побоялся открыть рот после ночного запрета! Но пожалуй, несмотря на ограниченность и отталкивающую манеру разговаривать Ши Маньшу действительно был хорошим лекарем, искренне переживающим за здоровье подопечных.
Чэнь молчал за спиной и Чансу, повернувшись, осторожно поймал его за здоровую руку.
— В очередной раз убеждаюсь, что народные поговорки мудры. — Чэнь вопросительно дернул плечом, не оглядываясь, и пришлось пояснить. — Ну как же? "Дуракам половину работы не показывают".
— Наверное, — прошептал Чэнь, глядя прямо перед собой. Он словно настраивался на опасный бой, снова, в какой уже раз за последние дни? Чансу скользнул взглядом по расчесанным волосам, что пахли цветами, и сглотнул.
— Тебе помочь в чем-нибудь? Твое плечо не...
— Не беспокойся, — остановил его Чэнь и, наклонившись, поднял с пола пуховник, который оказался не меньше пяти локтей высотой. — С ножом я умею обращаться в любом состоянии.
Мешать ему Чансу не стал. Только устроился неподалеку, открыл для виду очередной трактат Вэй Бояна и принялся потихоньку наблюдать за работой друга.
Когда Чэнь натянул тонкие кожаные рукавицы, прежде чем взяться за нож, Чансу с опозданием вспомнил о ядовитости растения. Но Чэня возможная опасность, казалось, не беспокоила: он очистил корни ножом, а потом принялся их резать, сначала вдоль волокон, а потом и поперек, удивительно мелко. Корни оказались твердыми и, закончив с первым, Чэнь взялся за правильный камень, возвращая лезвию ножа остроту. А потом повторил это снова и снова.
Со двора доносились голоса братьев Чо и смех Фэй Лю, в какой-то момент в комнату заглянул управляющий — сообщить, что снова пришел чиновник городской управы, а Чэнь все продолжал измельчать корни, пока те не превратились в подобие каши.
И только после этого он отправил получившуюся массу в масличный пресс. Сильные пальцы Чэня, словно лаская, повернули верхний винт, и в подставленную чашку из черного камня упала первая полупрозрачная капля.
— Смею напомнить, что сока будет несравнимо больше, если первоначальную субстанцию нагреть! — а отвлекшись, Чансу и не заметил, когда в комнату снова успел пробраться лекарь Ши.
Только на этот раз Чэнь вздохнул и повернул к нему голову.
— Так и быть, — спокойно произнес он, — один урок, Маньшу, — и Чансу, уже собравшись прогнать болтливого лекаря, вдруг увидел, какой неподдельной радостью озарилось его лицо. Он точно стал выше, подтянувшись и помолодев, и сердиться на него Чансу больше не смог.
— Я могу выжимать пока сок, молодой хозяин, — тот приблизился к столу, и Чэнь вдруг подвинулся, позволяя подчиненному взяться за работу.

читать дальше— Запомните, Маньшу, основная сложность приготовления лекарств заключается в том, что большую часть субстанций перегревать нельзя, — начал пояснять он. — Внутренние соки растений утрачивают большую часть силы.
— Но тогда яд…
— Он пока еще связан с соком, смотрите…
Они продолжили работу вместе, как учитель и ученик, и невозможная болтовня лекаря Ши куда-то пропала, уступив место кратким и точным вопросам.
Чансу вышел на веранду, не желая портить наставническое общение своим присутствием. Сюаньши, с утра предоставленный сам себе, немедленно прибежал и лег рядом, радостно подметая хвостом выкрашенные доски. Чансу погладил его по голове, глядя, как Фэй Лю медленно повторяет за Чо Цзю какое-то дыхательное упражнение.
— Как вы нашли нужно место? — спросил Чансу у Цзе, который подпирал стену павильона.
— Точное описание, — пожал плечами тот. — Но долго искали мост.
— Мост? — удивился Чансу.
Цзе кивнул.
— Старое дерево, ничего не осталось. Только опоры.
А, вот значит как… На нужную пещеру указывал деревянный мост, разрушившийся со временем. И о нем Чжэнь Пин догадался уже на месте.
— Поэтому вы такие грязные были?
— Третий упал, — слабо усмехнувшись, ответил Чо Цзе, похоже, имея в виду Чжэнь Пина. — Доставали.
Похоже, добиться от него больших подробностей было непосильной задачей, и Чансу оставил неразговорчивого близнеца в покое, снова погружаясь в задумчивое созерцание.
Спустя час или полтора на веранду вышел лекарь Ши.
— Великий мастер будет, великий, — бормотал он себе под нос, спускаясь по ступеням на дорожку, камни которой утром мыли служанки. — Хотя нарушение традиций не есть хорошо, и испытания… Есть же слуги, больные, опять же… и пуховник не может ведь быть… — он вдруг словно очнулся и повернулся к Чансу. — Я велю, чтобы вам принесли поесть! Еда определяет внутреннюю гармонию человека, и, в общем, строгое расписание приема пищи, да!..
Чансу невольно засмеялся.
— Ваше замечание целиком и полностью верно, — усмехнулся Чэнь, появившись на веранде с одним из тех непонятных круглых сосудов, что так заинтересовали Чансу в самом начале. Только теперь он был оплетен веревочной сеткой и висел в руке Чэня, как фонарь. — Плотный обед будет сейчас очень кстати.
— Особенно вам! — воскликнул Ши Маньшу. — Отдать столько крови!
— Всё, — оборвал его Чэнь, — хватит. Фэй Лю, мне нужна твоя сила.
Чансу поднялся, собираясь развеять возникшее подозрение, но пришлось одернуть себя: мимо промчался Фэй Лю, счастливый, что его помощь может пригодиться.
— Держишь за веревку и крутишь, как можно быстрее, — обстоятельно объяснял юноше Чэнь. — Осмотри плетение еще раз, если нужно, и ни в коем случае не отпускай веревку. Там — лекарство, оно нужно брату Су.
Фэй Лю подобрался и решительно кивнул. Прижал сосуд к груди, отошел подальше от веранды, к центру двора, и уже там начал вращать сосуд вокруг себя, все быстрее и быстрее, пока тот не превратился в одно размытое пятно.
Подозрение моментально сменилось уверенностью. Чансу шагнул к Чэню вплотную, со страхом разглядев и побелевшие губы, и заметную бледность на лице.
— Сколько ты отдал крови? — шепотом рявкнул он. — Ты же обещал беречь себя! Чэнь!
— Это спор бесполезен, — посмотрев на Чансу, отрезал Чэнь. — К тому же одно обещание я тебе уже дал. Молодец, Фэй Лю, еще! — крикнул он юноше. — Считай десять раз до ста!
— Смогу! — откликнулся тот.
Чансу только вздохнул, зная все, до последнего, доводы, что друг приведет ему, стоит лишь возразить.
— Но, может, хоть поешь сразу? Или не получится прерваться?
— Не сейчас, — веско ответил Чэнь и снова ушел в дом.
Чансу остался смотреть, как Фэй Лю добросовестно выполняет поручение — посчитав его, видимо, игрой.
Присланные Ши Маньшу слуги стали расставлять на веранде столы, а подносов с едой хватило бы, чтобы накормить пятерых. Чансу вновь с болью оглянулся на комнату, в которой работал Чэнь.
— Всё! — выкрикнул довольный Фэй Лю. — Еще?
— Нет-нет-нет, — тут же выскочил во двор Линь Чэнь и, забрав у юноши сосуд, так же стремительно унес его в комнату. — Начинайте есть без меня, я сейчас…
У него что-то сильно зашипело, словно на раскаленное железо попала вода.
— Брр, — подытожил услышанное Фэй Лю и, посмотрев на Сюаньши, который вылизывал уже пустую миску, начал торопливо есть сам.
Чансу предпочел дождаться друга.
— Не хочу делать преждевременных выводов, — сказал тот первым делом и отбросил полотенце, которым вытирал руки, на те перила, что уцелели после ночных событий. — Но, похоже, в пуховнике действительно есть что-то особенное. О, не могу поверить своим глазам — рыба? Что, мяса не нашлось, что ли?
Судя по обеспокоенности Ши Маньшу, рыбу Чэню принесли совсем не зря. Болтливый, но толковый лекарь наверняка лично наставлял кухарку о том, что именно подавать на стол. Озвучивать очевидные вещи Чансу не стал, тем более, что сделать этого он не успел: Чэнь вдруг выругался, подскочил с места вместе с тарелкой и опять скрылся в комнате.
Чансу только вздохнул. Аппетит пропал окончательно, и Чансу через силу впихнул в себя немного пюре из овощей, совершенно не чувствуя вкуса.
После обеда лучше не стало. Чэнь неотрывно сидел за лекарским столом, что-то бесконечно смешивая и вываривая. Вокруг него громоздилось содержимое распотрошенного сундука с лекарскими припасами: мешочки с корнями, травы, флаконы с непонятным содержимым. Раньше Чэнь велел принести себе с кухни кусок свежего мяса и оно теперь лежало, накрытое куском влажной ткани. Тут же, в плетенной из ивы клетке сидел купленный кролик — и в мгновения задумчивости Чэнь подсовывал ему листочки сочной травы. Должно быть, так размышлялось легче.
— Кролик лучше человека, — бормотал себе нос нос лекарь Ши, заглядывая в комнату. — Куда лучше...
Слуги уже расставляли зажженные светильники, а Чансу почти закончил читать очередной труд Вэй Бояна, оказавшийся размышлениями о морали.
— Я велел нагреть воды, вам и юному господину следует освежиться, — продолжил Ши Маньшу без всякого перехода. — После того, как юноша залез в пруд за собакой…
— Сюаньши тоже надо вымыть, — вздохнул Чансу.
— Уже, господин Хой, уже, — закивал лекарь и снова резко сменил тему. — А хозяин Линь принимает кроветворное? Боюсь, если я напомню ему и об этом, он прикажет выгнать меня на улицу палками.
— Оно у вас с собой? — спросил Чансу, и лекарь Ши закивал, вытаскивая из рукава бутылочку с плотно притертой крышкой. — Хорошо. Попробую напомнить ему сам.
Чансу поднялся, почти без колебаний приняв помощь лекаря. Мягкие теплые пальцы сжали локоть и держали, пока он не утвердился на ногах. Чансу благодарно кивнул и, перешагнув пазы для дверей, вернулся в комнату.
— Ты что творишь?! — не сдержался он, увидев, как Чэнь заворачивает левый рукав. На тарелке перед ним, уже готовая, лежала лекарская пчела. — Чэнь!
Тот обернулся и удивленно поднял брови.
— В чем дело? — и, к ужасу Чансу, действительно собрался ввести себе иглу в вену.
В два широких шага Чансу оказался рядом и схватил Чэня за запястье, останавливая руку с лекарской пчелой.
— Нет! Ты с ума сошел! Вэй Боян ведь не дал рецепта, и, значит, твое лекарство может отличаться от его разительным образом! — в глазах Чэня плескалось теплое, почти ироничное понимание, кролик деловито шуршал в клетке, и Чансу окончательно вышел из себя, как тогда, в усадьбе Су, повышая на друга голос. — Это же яд, Чэнь! И ты собрался испытывать его на себе?!
— Да, — спокойно ответил тот.
— Что, нет других вариантов? Даже если кролик выжил, ты же не кролик! — довод, веский, неоспоримый, самый важный, никак не приходил на ум, и Чансу злился на собственное бессилие и на Чэня, который продолжал понимающе улыбаться. — Что, нельзя испытать лекарство хотя бы на приговоренном к смерти из ближайшей тюрьмы? Хотя бы на слуге? Чэнь!
— Нет, — тот осторожно расцепил стиснутые пальцы Чансу на своем запястье. — Все будет нормально.
— Тогда введи его мне, — выкрикнул Чансу, перехватывая друга за плечо. — Я все равно обречен! Если поможет, ты узнаешь сразу — а нет, так, может, это будет милосердная смерть!
Чэнь помрачнел, но Чансу не дал ему заговорить.
— Прошу тебя, — прошептал он, — не нужно рисковать собой. Ты же истинный гений… я не смогу жить, если с тобой что-то случится.
— Чансу, — тихо возразил Чэнь. — Я уже ввел себе небольшую дозу этого лекарства. Два часа назад. Видишь, со мной ничего не произошло.
— Что?! — Чансу не понял сразу. Как это… два часа назад?
— Иначе бы я не понял все изменения в потоках ци, — продолжил Чэнь тихо. — А сейчас я хочу лишь немного разжижить свою кровь, только и всего.
— Зачем? — требовательно спросил Чансу, придавив страх. — Ты уже понял, что оно делает. Зачем увеличивать дозу? А если ты превысишь ее? Ведь...
Он быстро глянул на клетку.
— Судя по тому, что кролик жив, ты не проверял, какое соотношение доз станет смертельным. И потом... — Чансу попытался собраться с мыслями. Вот никогда раньше ему не приходилось думать о лекарском деле! — Неизвестно, каким будет это соотношение для меня. Сила смертельного удара для здорового и для больного человека требуется разная. Не логичнее ли теперь проверять на мне?
— Хорошо, — слишком легко согласился Чэнь, и Чансу немедленно насторожился. — Но сначала мне нужно взять у тебя кровь, чтобы выделить из нее основу и с ней смешать лекарство.
Он вытащил из котла, что стоял рядом со столом, еще одну лекарскую пчелу и с намеком посмотрел на Чансу.
— Прекрасно, — тот без колебаний задрал рукав к плечу, показывая, что готов расстаться с необходимым количеством крови, и только когда протертое байцзю острие кольнуло просвечивающий сквозь кожу сосуд, продолжил словно между делом. — А чтобы у тебя не было пустого искушения усыпить меня вместо испытания... — руки Чэня даже не замедлились, но Чансу прекрасно понял, что угадал. — Напоминаю, что снотворное такой силы, которое способно усыпить меня на месте, полностью исчезнет из моей крови очень нескоро и легко может исказить действие твоего нового лекарства. Разве не так, Чэнь?
— Ладно, — ответил тот, сцеживая кровь в подставленную чашку, и вздохнул. — Ты прав.

читать дальшеЧансу пристально следил за ним все то время, что Фэй Лю потребовалось на расслоение крови, как выяснилось потом. Полученное из пуховника вещество — плотное непрозрачное масло, пока помещенное в простую чашку — Чэнь осторожно смешал с желтоватой жидкостью, которую слил из круглого сосуда, и только после этого набрал немного в лекарскую пчелу.
На постель Чансу лег сам, а потом, взглянув в серьезное лицо друга, подчинился возникшей суеверной мысли и распустил на себе все узлы. В чудодейственность свойств пуховника он не верил, но если его яд подарит Чансу хотя бы немного дополнительного времени рядом с Чэнем... Этого уже будет достаточно.
Чэнь наклонился, протирая смоченным в байцзю шелком место будущего укола, и Чансу попытался успокоить собственное дыхание.
— Это ведь не первое средство, что ты пробуешь на мне, — шепнул он, желая подбодрить друга.
— И не последнее, — упрямо выдохнул тот, и Чансу ощутил, как в вену на локте медленно погружается сначала игла лекарской пчелы. А потом Чэнь нажал пальцами на брюшко, выталкивая в жилу лекарство.
— Жжение сейчас пройдет, — прошептал Чэнь, опускаясь на колени рядом с постелью, и Чансу снова с неожиданной ясностью вспомнил, что его ощущения другу уже известны. Это Чэню выпало идти по неведомому пути, и у Чансу сердце сжалось от осознания всей любви и бесстрашия друга. — Затем немного будет покалывать, вот здесь... — и пальцы нежно погладили плечо, там, куда уходила вена, и где действительно мелко и остро дергало, будто крошечные иголки вонзались в тело.
— Привык все знать наперед, да? — так же шепотом ответил Чансу, и лицо Чэня болезненно дрогнуло, словно разговор вновь коснулся темы: "я не могу тебя вылечить".
Но, Чансу, не дожидаясь ответа, поймал друга за руку и приложил его пальцы к своей шее, невольно следя за тем, каким отсутствующим, предельно сосредоточенным становится лицо Чэня.
И это могло означать только одно: лекарство не помогало. Чэнь моргнул, в глазах вновь заблестела влага, и Чансу глубоко вздохнул.
— В конце концов, я прожил доста... — начал он глухо, но тут Чэнь перевел на него сияющий надеждой взгляд, и Чансу невольно замолчал, подхваченный этим светом.
— Действует... — выдохнул Линь Чэнь так, словно не верил сам себе. — Старый мудрец не ошибся. Оно действует. Ты будешь жить!


читать дальше— Не могу поверить, Чэнь! — продолжил возмущаться Чансу. — Ты с самого начала понял, что это были теоретические выкладки! Да если бы я знал, что Вэй Боян просто делал предположения…
— Ты пропустил это, а я не стал заострять твоего внимания, — ответил ему Чэнь, наблюдая, как слуги ставят в пазы новые двери.
Солнце грело спину, рододендроны пахли просто одуряюще, а Ши Маньшу, наконец, перестал признаваться в своей никчемности и убрался с глаз.
Прекрасно.
— Ты рисковал даже больше, чем я думал!
Сейчас, спустя семь дней после первой введенной дозы нового лекарства, Чэнь уже не сомневался — новых приступов не будет. И пусть ци теперь усваивалась телом Чансу в куда меньших долях, что означало увеличение периода выздоровления, энергия внутренних органов, наконец, находилась в балансе. Оставались, правда, еще вопросы о том, как часто следовало употреблять новое лекарство и не даст ли его накопление в теле Чансу какой-нибудь очередной побочный эффект, но тяжесть у Чэня на сердце стала ощутимо меньше.
И все благодаря старику Ли Вану, если подумать.
— Но ведь все обошлось? — усмехнулся он. — Тебе не кажется, что новые двери стоит перекрасить?
— Обманщик, — сердито бросил ему Чансу. — И нет, не кажется.
Остановившись рядом, он замолчал. Суровость тона, впрочем, изрядно искупалась тем, что Чансу касался своей рукой руки Чэня, а искушение обнять Чансу и поцеловать, отметая в сторону все эти уже бесполезные упреки, стало только сильнее.
Да и воспоминания о вчерашнем соитии, наполненном скрытым облегчением и взаимной радостью, тоже порядком отвлекали.
— Тебе стоит написать отцу, — вдруг сказал Чансу. — Как бы там ни было, ты его сын, и он беспокоится о тебе.
— Порой его забота принимает слишком причудливые формы, — ответил Чэнь с прохладцей в голосе. — Я не хочу о нем говорить.
Чансу взял его за руку, переплетая пальцы.
— Пусть вы не помиритесь сразу, но хотя бы дать о себе знать нужно, Чэнь. Или даже... — он повернул голову и улыбнулся. — Почему бы тебе не написать ему о найденном наследии Вэй Бояна? Обладание подобным сокровищем еще больше возвысит авторитет Архива.
Теплые пальцы на ладони сжались чуть сильнее. Чансу умел уговаривать.
— Это может быть очень официальное, почтительное письмо. Твой отец мудр, он поймет выраженное таким образом недовольство, — Чансу неотрывно смотрел на него, и под этим взглядом гнев и обида Чэня становились тише. — Но все же это будет письмо от тебя. Не заставляй отца просить управляющих представительствами собирать о тебе новости.
Чэнь набрал в грудь побольше воздуха и так же медленно его выдохнул.
— Дать ему знать, что поиски убийцы Ли Вана закончены? — Чансу кивнул, понимая, как всегда больше, чем говорилось вслух. — Да и про Фэй Лю...
— Да.
Юноша сидел на крыльце, кидая Сюаньши куски чего-то вкусного, если учесть, с каким воодушевлением щенок прыгал, ловя их на лету, а потом увлеченно грыз.
— Капитан сообщил мне, что все готово к завтрашнему отправлению, — вновь заговорил Чансу. — И раз так, то письмо следует написать сегодня.
— Ладно, — нехотя согласился Чэнь. — Хорошо.
Словно желая подсластить горькую пилюлю, Чансу погладил его по ладони — в этот раз уже чуть настойчивее и... влекуще. Словно предлагал увлечь его в заросли бамбука и там хотя бы поцеловать? Фантазия об этом занимала Чэня все сильнее.
— Молодой хозяин, — шаги по каменной дорожке Чэнь услышал задолго до того, как слуга приблизился. — Из приемной передали, что вас смиренно просит о встрече господин Чжэнь Пин.
— Господи-ин… — протянул Чэнь, и Чансу засмеялся. — Я же велел ему найти меня в столице.
— Получается, Чжэнь Пин сообразил быстрее, — улыбка Чансу грела даже сильнее, чем солнце. — К тому же ты еще здесь, в Юйчжоу, и, возможно, он сумел найти правильный ответ на правильный вопрос.
— И что? — а вот теперь именно Чансу должен был принять решение, что делать дальше. Не сейчас и даже не в ближайший месяц, потому что путешествие в столицу никто не отменял — а еще дальше. Жизнь продолжалась, угроза смерти больше не висела над головой, и можно было строить планы, задумываться о будущем и...
— Он ведь не отстанет, — мягко заметил Чансу.
Чэнь кивнул, уже предполагая ответ, и не сумел определиться, радоваться ему или, наоборот, расстраиваться.
Сорока, о которой говорил отец, готовилась спорхнуть с ветки.
— Да и братьям Чо, скорее всего, потребуется помощь с Фэй Лю...
Чэнь снова кивнул.
— Так что зови Чжэнь Пина сюда, — сказал Чансу. — Полагаю, еще одно место на "Дунхайской жемчужине" вполне найдется.
И Чэнь, усмехнувшись своим мыслям, махнул рукой, подзывая к себе слугу.
Конец

Центрифуга из Фей Лю

Они прекрасны! А Чэнь так рисковал собой, неудивительно что Чансу перепугался.

Огромное спасибо вам, любимые авторы!

Какой прекрасный горячий и трогательный текст Авторы, спасибо!

Спасибо! побегу читать теперь целиком.

Спасибо! Прекрасный фик. Столько страсти и нежности, горечи и надежды. До последнего момента, даже зная, что все закончится хорошо, переживаешь за героев.
Авторы, вы прекрасны!

Очень трогательная, нежная история и как хорошо, что я знала, что все выживут, а то б изнервничалась

Спасибо авторам большое!!!

С точки зрения читательских нервов - приквел всегда хорошо - точно знаешь, кто именно останется жив!
С точки зрения общей истории - я бы сказала, что приквел глубже, чем "Ловцы". То есть, если сейчас читать Ловцов, то угол зрения меняется и сильно.
Это, примерно, как Хоббит - милая детская книжка... а потом была написана трилогия и там события происходящие в Хоббите поданы совершенно по другому. Простите, вырвалось...

Дальше будут сплошные спасибЫ!

Отличная детективная интрига. Вот просто прекрасная - все узелки сплетены, все ружья выстрелили , наши победили - мир и благолепие в отчизнах.

И фактология! Дивная фактология, которая не лезет на первый план и не превращается в щеголяние собственной образованностью и в скучный пересказ комментариев к "Троецарствию", как некоторые фандомные тексты, считающиеся эталонными.
За этот бальзам на мое сердце - отдельное спасибо.

В сиквеле Ловцов интересно будет посмотреть на этот тройственный союз, в котором каждая часть автономна. Просто жду с нетерпением.

За папу Линя - еще одно спасибо! Можно я его себе заберу? Такой мужик в хозяйстве - просто праздник!

Ну и, конечно, спасибо - за двух сказочных долбоебов, которые умирают, дерутся, трахаются, пиздят, простите, без роздыху, воспитывают детей и собак, совершают научные открытия и при это никак не могут просто поговорить друг с другом словами через рот.
Гении, но долбоебы!

Авторы, вы - молодцы!!!!

Авторы, вы прекрасны!
Даже грустно, когда такая пронзительная история заканчивается. И что не придется с нетерпением ждать пятницы и новой главы...
Спасибо за мурашки по спине, за золотистый свет и тепло в груди, за сбивающееся дыхание и заполошно колотящееся сердце, за радость, от которой хотелось вопить и скакать до потолка, за обкусанные от волнения ногти - в общем, за все те эмоции, которые вы нас заставляли ощущать на протяжении всего текста.
Есть много хороших авторов, которые тоже пишут и красиво, и вкусно, и грамотно, и интересно, но у вас каждое произведение - это отдельная жемчужина. И каждый раз думаешь: "Ну, вот лучше этого я точно уже ничего не найду!" А потом вы, коварные и великолепные, берете и пишете новый текст...
Надеюсь, что упомянутая вами однажды третья часть рано или поздно будет, и даже не сомневаюсь, что она будет стоить ожидания. А пока пойду перечитывать "Ловцов жемчуга"...
Еще раз спасибо!

Спасибо огромное за доставленное удовольствие! Теперь можно спокойно все перечитать с толком, чувством и настоящим наслаждением от прекрасной истории и удивительно красивого слога! 💋

Перечла все разом, даже не знаю, что было лучше - смаковать по чуть-чуть, или проглотить запоем)
Закрученный детектив, борьба за жизнь, и восхитительные описания пейзажей, людей и событий. Читаешь и чувствуешь, как будто наяву - и шум боя, и плеск волны, и запах цветов.
Я бы и дальше читала, как они просто плывут по реке, даже безо всяких волнительных событий. Как здорово и как жаль, что эта история закончилась. Остается только перечитывать)

НАКОНЕЦ-ТО!
скачать целиком можно ЗДЕСЬ
Здорово! спасибо!